Мастер-Арфист

Робинтон слушал музыку и, когда требовалось, проворно переворачивал страницы. Один раз, правда, он чуть не опоздал это сделать — так захватила его грустная мелодия, сопровождаемая минорными аккордами. Когда последние звуки стихли, мать и сын переглянулись: Мерелан — озадаченно, Робинтон — встревоженно. Ему очень хотелось, чтобы маме тоже понравилась эта музыка.

— Думается мне, — медленно произнесла Мерелан, — что я могу со всей уверенностью заявить… — Ее губы тронула легкая улыбка. — Это — самое выразительное изо всех произведений твоего отца. — Она обняла гитару. — Мне кажется, Роби, он по нас скучает.

Робинтон согласился. Эта мелодия была печальной — а обычно отцовские произведения были энергичными, напористыми, исполненными вариаций, украшений, неистовых каденций и прочих эффектных деталей. Среди них редко попадалось что-то простое и изящное, как этот напев. И столь же мелодичное.

Мерелан вновь взяла письмо мастера Дженелла.

— Мастер Дженелл тоже так считает. «Тебе непременно следует на это взглянуть, Мерелан. Здесь явственно чувствуются лирические тенденции. И, на мой взгляд, это — лучшая из вещей Петирона, хоть сам он никогда в этом и не признается».

Мерелан тихонько рассмеялась.

— Он никогда в этом не признается, но мне кажется, вы правы, мастер Дженелл. — Она взглянула на сына. — А ты что думаешь, милый? Как тебе эта музыка?

— Мне? — Робинтон разволновался и теперь никак не мог подобрать нужных слов. — А к ней есть слова?

— Почему бы тебе не написать их самому, радость моя? Тогда вы с папой станете соавторами — в первый раз, но, надеюсь, не в последний.

— Нет, — задумчиво протянул Робинтон, хотя в глубине души ему отчаянно хотелось написать слова к отцовской музыке. — Мне кажется, мама, лучше будет, если слова сочинишь ты.

— Думаю, сынок, нам придется потрудиться над ними вместе. — Мерелан погладила сына по голове и улыбнулась, но глаза ее были печальны. — Если, конечно, у нас получится…

Глава 8

Робинтон не знал, что ответила мама на письмо мастера Дженелла, но ему она объяснила, что должна выполнять свои обязательства перед Бенден-Холдом. Кроме того, ей хотелось подучить К'гана, певца Вейра. Он был одарен, но ему недоставало уверенности в обращении с арфой. Мерелан настаивала, чтобы летом, после того как ученики сменят стол и сделаются подмастерьями, в Бенден непременно прислали опытного арфиста. Бенден это заслужил.

— По множеству причин, — говорила Мерелан. — Однако же, я думаю, нам нужно прихватить с собой Майзеллу, когда мы вернемся в цех. Теперь, когда она освоила основы, ей полезно будет поучиться у разных мастеров. — И Мерелан загадочно улыбнулась. — Она может петь дуэтом с Халанной.

Мнения Робинтона не спрашивали. А он охотно задержался бы в Бенден-холде, и не только из-за дружбы с Фаллонером, Хайоном и другими ребятами. По правде говоря, ему не очень-то хотелось возвращаться в цех арфистов, хотя он и начал скучать по тамошним друзьям, даже по Лексею, и чувство это обострилось, когда Майзелла принялась расспрашивать его о Доме.

Когда Мерелан обратилась со своим предложением к родителям Майзеллы, те были польщены. Разговор состоялся вскоре после того, как леди Хайяра родила сына.

— Я бы предпочла еще одну девочку, — призналась она, когда Мерелан и Роби пришли навестить ее. — Подыскать ей достойного супруга гораздо проще, чем унимать соперничающих мальчишек. То есть, конечно, я знаю, что из Райда получится хороший лорд-холдер… — Хайяра умолкла, так и не окончив фразы.

Фаллонер как-то потратил целый вечер, объясняя Робинтону, почему лучше жить в Вейре или цехе. Из его объяснений выходило, что наследник холда должен постоянно остерегаться завистливых братьев и родичей.

— Но разве наследника не выбирают на общем собрании всех лордов? — недоуменно спросил Робинтон.

Фаллонер лишь фыркнул при виде такой наивности.

— Конечно, решают лорды. Но обычно они выбирают самого сильного — того, кто проживет достаточно долго, чтобы выдвинуть свою кандидатуру. Даже в Вейре всадники начинают устраивать какие-то махинации и хвастать своими заслугами, когда королеве приходит пора подняться в брачный полет, — рассудительно пояснил он. — Правда, у нас это не приводит к смертельным случаям — всадники не имеют права драться в поединках насмерть. Но если всадник и в самом деле сообразительный, он может устроить, чтобы его бронзовый обогнал всех остальных и заполучил королеву.

— Но как?!

Фаллонер ответил Робинтону терпеливым взглядом. Потом продолжил:

— Есть способы. Потому-то мой отец и одолел всех прочих бронзовых всадников, когда Фейрит'а поднималась в последний раз. Карола хотела себе в вейр К'роба, но Чендит' умнее Спакинт'а, и намного. А кроме того, кладка Фейрит'ы от Чендит'а оказалась намного больше, чем ее последняя кладка от Спакинт'а.

— А я думал, что предводитель Вейра остается предводителем… — Робинтон постарался припомнить все известные ему песни о драконах.

— Лишь до тех пор, пока его дракон летает с королевой, — договорил за него Фаллонер, качнув головой.