Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика

Я быстро подхватил с травы ружьё, а когда громада облизалась и стала принюхиваться к лошадям, выстрелил по чёрному носу. Видимо, удачно попал, или же у зверя кончилось терпение, так как тот низко загудел и попятился. Второе удачное попадание было у Шпунтика. Арбалетный болт воткнулся в щеку животного и застрял в ней.

Бронеед затряс головой и попытался почесать больно ужаленное ничтожными человеками место передней лапой.

— Залпом! — заорал мастер Винт, ибо после событий называть его просто Винтиком больше язык не поворачивался, — на счёт «три».

Мы вскинули оружие.

— Три! — прокричал гном.

Я всадил в зубальник твари сразу дуплетом, больно отбив плечо. Лязгнул арбалетом Шпунтик. Гайка дёргала свой помповик, долбя из него не меньше, чем раз в секунду. Бил из винчестера мастер Винт.

Не став заряжать ружьё, я закинул его на плечо и вынул из-за пояса револьвер. Он был без самовзвода, поэтому пришлось бить по курку ребром ладони и тут же палить от бедра по-ковбойски. Точность никакая, только семь пуль ушли за пять секунд, да и сей калибр бронееду, что щекотка. Но по такой здоровой мишени трудно промахнуться, да и мало ли, вдруг повезёт попасть в больное место.

Почти над ухом завизжала одна из эльфиек, и сразу же последовал одиночный выстрел.

Я обернулся. Рина держала в вытянутой руке свой револьвер. Сидела при этом, зажмурившись и часто дыша.

Зверь нехотя поплёлся прочь, ненадолго остановившись и обнюхав то место, где валялся подранок собаки. Мы молча провожали урода взглядами. Разве что тихо клацала загоняемыми в магазин патронами Гайка.

Я сглотнул, сунул револьвер за пояс и скинул ружьё, переломив его. Стреляные гильзы воткнул в патронташ, а новые с картечью, ибо пули кончились, вогнал в стволы.

— Все целы? — поинтересовался гном и сам себе ответил: — Всё. Только телегу поправим и в путь.

Клацнув ружьём, я изогнулся и осторожно взял за шкирку Грелку. Маленький эльфийский монстр вцепился мне в рубаху и не хотел отпускать. Пришлось подойти к Гнедышу и развернуться спиной.

— Рина, забери своего уродца.

— Это не уродец, это Грелка, — неуверенно возмутилась девушка и осторожно наклонилась, сидя позади сестры. Но мохнатая зубастая гусеница с широкой плоской головой не слушалась хозяйку, оставшись на моём загривке.

Эльфийка потянула сильнее.

— Тихо, — зашипел я, — оно впилось в меня когтями.

Только с третей попытки получилось оторвать мелкое чудовище от спины.

Я вздохнул с облегчением, поскольку уже подумывал, чтобы пристрелить уродца. Но всё обошлось.

Мы долго ещё молча стояли, осмысливая произошедшее. Лишь кони фыркали, шумно дышали и топтались на месте.

— Не передумали ещё? А то мы только из города вышли, а тут уже такое вот, — спросил я, посмотрев на эльфиек.

Тем растерянно переглянулись и криво улыбнулись.

— Давай ещё чуть-чуть отойдём о города, — произнесла Рина и добавила, — только ты меня научи стрелять. Хорошо?

— Как скажешь, красавица, — стараясь держаться как можно спокойнее и пожав плечами, ответил я.

Глава 13. Жажда, голод и комплексы

— И какого хрена шефу нужен этот бластер? — бурчал толстый мужчина, которого так и звали Толстым.

На него поглядели ещё трое, держась за ветви старой Ивы. Вся четвёрка, посланную, чтоб отобрать артефакт древних, сидела на дереве. А снизу жадный до мяса бронеед с чавканьем и хрустом костей грыз труп лошади. Эта зверюга может и половину своего веса осилить, так что лошадь вполне ему подойдёт.

Уже вечерело, и спускаться было боязно.

— Кто бы мне самому рассказал, — пробурчал долговязый Гречка и сплюнул вниз. Гречкой его звали, потому как к его мамке греческий купец хаживал. Потом кинул, как узнал, что беременна. Но чернявый и смуглый вырос борзым и дерзким, в обиду себя не давал, а потом и пошёл к помощнику мэра по тёмным делишкам, собрав небольшую команду.

Но Гречкой его называли только за глаза, а так-то он от рождения имел имя Антон с греческой фамилией Григориди. А за глаза звали, так как кулаки и револьверы у него весьма быстрые.

— Он на меня поглядывает, — с нотками испуга в голосе протараторил третий, самый младший член банды, тощий как щепка. Но кличка у него была на удивление противоположна облику: Кабанчик.

Бронеед, которому было всё равно, у кого какая фамилия и имя, приподнял голову и принюхался с сидящим на ветках людям.

— Да? — огрызнулся Гречка, — а твои друзья не писали тебе, что эльфийка, во-первых, не одна, теперь их две? А во-вторых, у них гномы с големом. Гномы сперва стреляют, потом разговаривают.

Ветка под Толстым чуть слышно хрустнула, и тот от испуга вцепился пальцами в ствол, чуя, что если рухнет, то зверь и в его потрохах поковыряется. И даже если не сам, то пять синих псов кружащих вокруг туши лошади и выглядывающих момент, чтоб стащить кусок, точно на него нападут, пока будет с переломанными костями на земле валяться.

Тощий тоже поёрзал на ветке, сразу услышав крик: «Не шатай дерево!»