Мастер для эльфийки, или Приключения странствующего электрика

«Не видит. Не видит. Не видит», – забилась встревоженной птицей спасительная мысль в голове. Рука, сжатая на револьвере, ослабила хватку. «Ещё успею, если покажу слабость. Успею. Но потом, не сейчас». Жажда жизни победила гордость и страх слабости.

Кириин сглотнула слюну и повернулась к коротышкам. Пусть их человек называет Винтиком, Шпунтиком и Гайкой, для эльфийки они были гном-Страший, гном-Подмастерье и ГномоДева. Человек – мастер, но он один человек в отряде, потому просто человек.

Гномы увидели её, переглянусь. Старший легонько кивнул, и дева достала из сумки ещё одну чашку, в которую положила кашу с мясом.

Кириин, не отрывая взгляда от еды, гордо приподняла подбородок и медленно, словно на тонком льду прошла к столу. Села. Взяла ложку. И стараясь, чтоб движения не выглядели торопливыми, зачерпнула.

– Я бы этого не делал, – раздался со стороны голос человека.

Кириин повернула голову. Мастер уже справился с аккумулятором и сейчас прислонился к фургону, ковыряясь ложкой в консервной банке.

– Что не делал?

– Не ел бы, – указав ложкой на гномий стол, ответил человек.

Кровь прилила к лицу девушки. Что он себе позволяет? Хочу и буду есть.

Кириин медленно и, изображая величие, повернулась и поглядела на гномов, которые уже вовсю уплетали кашу, а затем отправила еду в рот.

В следующий миг язык и горло словно кипятком обожгло. Из глаз хлынули слёзы. Напрочь пропало дыхание.

Эльфийка выронила ложку и схватила со стола стакан.

– Ой, бли-и-ин, – снова послышался голос человека, а Кириин уже понимала, что пьёт не воду.

Девушка только и успела встать и отойти на несколько шагов сторону, как её скрутило и вырвало. Водка хлынула вперемешку с чрезмерно приправленной красным перцем кашей.

Такого позора она никогда не испытывала. Казалось, даже конь человека смотрит на неё с усмешкой. А уже коротышки и не скрывали своих улыбок.

– На, выпей, – произнёс человек, протягивая флягу.

– Что… что это? – пытаясь продохнуть через силу, спросила Кириин.

– Сладкий чай.

– Что, она уже съела?! – послышался голос сестры, вынырнувшей из леса с горстью ягод на большом листе лопуха.

– Ещё одно дитя леса, – пробурчал человек. – Эльфы, мать их, создания природы.

Он сделал шаг к Митэ-Эр-Кисан и ударил рукой снизу по листу. Ягоды разлетелись в разные стороны, словно драгоценные камни.

– Ты что делаешь?! – завопила сестра, стоя с пустым листом в ладонях.

– Живо два пальца в рот, а потом активированный уголь. Надеюсь, ты немного съела? А то там и несъедобные есть.

– Это не наш лес, не эльфийский, человеческий, – произнесла Кириин вместо Миты.

Да, именно так склоняется имя младшей на человеческом языке. Не Мите, не Мити, а только Митэ и Миты. А имя это на языке северных гайю значило «Сияние».

А саму Кириин уже начинало шатать от голода и выпитой на пустой желудок водки.

– Да? – огрызнулся человек. – И за пятьсот лет вы не удосужились его изучить?

Девушка провела рукой, вытирая под носом. И всё-таки это была кровь, а не споли. От волнения не выдержали сосуды.

Пальцы в очередной раз пощупали пистолет в сумке. Хмель ударил в голову, и пришло то, что люди называют «море по колено, горы по плечо».

– Успею, это я всегда успею, но не сейчас, – едва слышно прошептала она.

Кириин выпрямилась. У гномов она точно не будет больше ничего просить, но вот попросить помощи у человека, который связан с тобой клятвой… Вот только он не станет делать, если на него накричать. Значит, нужно пойти в обход, нужно проявить терпение.

Девушка качнулась и сделал шаг.

– Вань-Вань, ты же не хочешь, чтоб я умерла?

Человек приподнял брови и криво улыбнулся.

– Слушай, не надо истерик. Мне одной пощёчины хватило. Я ведь едва сдержался, чтоб ответку не дать. А это то же самое, что дочь мэра ударить. Меня бы потом нашли в лесу связанным и избитым. Ты лучше прямо скажи чего хочешь.

Кириин помимо воли глянула на опустевшую консерву в руках человека и сглотнула слюну. Рядом раздалось урчание желудка сестры. Тот мельком проследил за взглядом.

– Не, тушняк не продам. У меня у самого впритык.

Человек посмотрел глаза в глаза Кириин, вздохнул и провёл рукам по голове.

– Я вас, эльфов, не понимаю. То ругаешься, то ходишь, как кошка вокруг миски.

– Вань-Вань, – девушка запнулась, не решаясь сделать шаг через свою гордость, а потом поморщилась, словно вот-вот босиком на битое стекло ступит, и продолжила: – ты научи делать еду. И ты с оружием обещал научить обращаться.

– Делать еду? А-а-а, это я легко, лампочка ты моя ясная. Пальцем тыкать – не мешки ворочать. Показывай, что у тебя есть.

– В фургоне, – тихо произнесла Кириин.

Человек снова вздохнул и пошёл к повозке.

– Показывай запасы.

– Никогда не пойму этих эльфов, – пробормотал я, глядя на припасы. Ни тебе консерв, ни сушёного или вяленого. Вся еда была условно живой, если не считать муки, сделанной из каких-то сладковатых бобов. Из знакомого только пшеница. Необычными были орехи в мягкой скорлупе, которые стоит только разломить, как изнутри выскакивает, как пружинка, толстый белёсый росток двумя широкими листками. Его полагалось варить с мясом.