Мастер для ведьмы

Часть первая

Луна какая! Так и манит, сесть на метлу, и прочь — в густую ночь…

Встреча

Эх, теперь бы сесть на метлу, да пуститься во все тяжкие. И почему я не ведьма? И ведь к магическому дару есть все предпосылки, а что с ним делать, я понятия не имею. Слышала от бабушки, что последняя ведьма из нашего рода оборвала на себе дар, решила не передавать знания и унесла их с собой. Теперь, если в нашем роду и рождаются "меченные" девочки, воспользоваться даром не могут. Нам неведомо, как высвободить энергию, которая бьёт ключом, но остаётся запечатанной глубоко в подсознании. Ведьмовское начало отразилось на моём характере — я понятия не имею, как выжить в этом непростом мире. Я чувствую, как слабеет мой дух. Я остаюсь на «обочине» и терпеливо наблюдаю "всеобщее счастье", к которому мне не позволяют даже прикоснуться сильные, уверенные "хозяева жизни". Это ужасно, но такова моя жизнь. Наверное, я могла бы отвоевать своё место под солнцем, но зачем сопротивляться естеству — я другая и мне ещё предстоит узнать, на что я способна.

И всё же, как не крути, последняя ведьма из нашего рода была не права — нельзя обрывать нить там, где она должна быть. Вот стою я теперь у края и не знаю, то ли остаться стоять, то ли броситься с головой в омут.

Сидя в сквере на скамейке, я подставила лицо под солнечные, по-весеннему тёплые лучи, и мечтала о метле. Да, как бы смешно это не прозвучало, но я так сильно хотела вознестись над суетой, что с трудом сдерживала себя, чтобы не заорать во весь голос от безысходного моего положения. Душа томится, рвётся и зовёт куда-то. Но, что я могу? Разве только съесть что-нибудь сладкое, чтобы хоть чем-то компенсировать депрессию, которую переживаю всякий раз, как только начинаю копаться в себе.

Так я и сделала — отправилась в ближайшее кафе-кондитерскую «Опера».

— Пирожное «Восторг», — попросила я молодую девушку в кружевном переднике и такой же кружевной короной на голове. Девушка мило улыбнулась, взяла металлические щипцы и стала аккуратно укладывать пирожное на белую тарелочку.

Вот она живёт, работает в кафе, улыбается приветливо и счастлива по всему. После работы её встречает среднестатистический парень на среднестатистическом автомобиле, и они едут к нему домой, или к ней, или в гости, всё равно. Через год они поженятся и будут жить долго и счастливо до последнего вздоха. И ей больше ничего не надо от жизни.

«Мне бы научиться так, жить — просто и не напрягаясь», — с завистью подумала я.

— Кофе? — предложила девушка и поставила передо мной тарелочку с пирожным.

— Нет, спасибо.

Платить двести пятьдесят рублей на крохотную чашечку кофе у меня нет ни малейшего желания. На зарплату провинциальной актрисы особенно не разгуляешься — сто двадцать рублей за пирожное это уже катастрофа для моего кошелька.

В кондитерской сегодня пусто, тихо и уютно. Музыка ненавязчивая. То, что мне теперь надо. Не люблю массовое скопление людей, чувствую себя скверно в толпе. Оставаясь в тени, мне проще выживать в этом непростом мире.

Молодой человек прошёл мимо окон кафе и, встретившись со мной взглядом, улыбнулся. Приятно. Что нужно человеку для счастья? Тепло, щедрость солнечных лучей и улыбки прохожих.

Пирожное не в моём вкусе, но большей радости я себе не могу позволить. Я вышла из кафе и решила вернуться в сквер. Сидеть дома в погожий день, это кощунство, а больше мне пойти некуда. Грустно сознавать, но у меня нет друзей. Общение сводится к обмену новостями в театре с коллегами.

Солнышко такое тёплое, ласковое. Мне нравится весна — запахи, звуки, трепет в душе, смятение, предчувствие чего-то необыкновенного, но мысли — они мешают ощутить хоть капельку счастья. Мыслей миллион и все звучат примерно так «Почему так, а не иначе? Что я делаю не так?» Если бы театр был благосклонен ко мне, может, тогда я бы имела больше возможностей высвобождать энергию, которая рвёт меня изнутри. Раньше так и было — высвобождение помогало, но теперь всё изменилось, я "не в чести" и практически не у дел. Редкие выходы на сцену не помогают.

Что есть счастье для актрисы? — роли, признание, зрительские симпатии, вдохновение. Но, так случилось, что моё «счастье» осталось в прошлом, хоть мне всего тридцать лет. Я словно отработанный материал, который отправили на «полку» до лучших времён: хорошо, что не выбросили.

Театр — живой организм и всё имеет значение, но главным был и остаётся режиссёр. Можно сказать, что режиссёр это «голова творческого организма». Так вот, наш театр вот уже третий год, как «обезглавлен». Директор обещает, что в скором времени всё вернётся на круги своя, дескать, ищут подходящую кандидатуру, но, что-то поиски затянулись. Я согласна подождать, только знать бы, чего ждать. Какие перемены грядут? А время, это чёртово время, бежит, торопится куда-то. Вот уже весна. Конец театрального сезона, а я бездействую, что называется «сижу на запасной скамейке». Актриса не может ждать, ей нужны роли здесь и сейчас, иначе потом может быть уже поздно.