Мастер дымных колец

- Я не обижаюсь, - ответил сокурсник. - Я ж понимаю, что для тебя это - так, эпизод. Я потом за тобой следил, и не один я, Горыныча все знали и уважали. Говорили, вот это будет теоретик. Потому никто не удивился, когда твою дипломную на кандидатскую выдвинули. Ну, думаю, прогремит, Горыныч, по всей стране. Куда же ты пропал после университета? Я все журналы первое время просматривал, искал твои работы. Ничего не нашел. Я уже грешным делом, извини, похоронил тебя, думаю, помер мужик, раз его не слышно. А он вот где, в нашем болоте. Как же так?

- Так сложились обстоятельства.

- Ты что же, науку бросил? - не унимался Сидоров.

- Можно сказать и так, - жалко улыбнувшись, согласился Горыныч.

- Да-а, жизнь - непредсказуемая штука. Знаешь, Горыныч, я одну вещь для себя открыл. Потом уже, много позже. Я ведь по своей детской наивности как раньше думал: если ты человек толковый и работящий, то и претендуй на первую роль в жизни. А пожил немного и понял, ни фига подобного, смотришь, был человек дурак дураком, лыка не вязал, ходил, другим в рот заглядывал, а теперь уж докторишка, да еще заведующий сектором каким-нибудь, а то и в академики метит. Отчего это так, Горыныч, происходит? Почему толковые люди в дерьме оказываются, а? Так вот я тебе скажу, это оттого, что все мы бальтазаровский зачет в свое время сдали, - Сидоров наклонил свою курчавую голову и Горыныч заметил на темечке у него раннюю плешь.

- А выпьем-ка еще, Сидоров! - вдруг загорелся Горыныч.

- Ты знаешь, - засмущался Сидоров, - у меня вот только десятка...

- Чепуха, деньги есть. Эй, официант!

Они взяли еще коктейли и закуску. Тем временем ресторан оживал. Заиграла шумная музыка, послышались хлопки шампанского. Курчавый родственник доцента Бальтазарова обрушивал на собеседника все новые и новые воспоминания. Воодушевившись найденным наконец взаимопониманием, они пели какие-то студенческие гимны, спели про троллейбус, спели "альма матер" и, окончательно захмелевшие, потребовали от оркестра сыграть траурный марш по безвременно ушедшему доценту Бальтазарову. Странное впечатление произвела скорбная музыка на людей, проходивших мимо ресторана "Южный" в двенадцатом часу ночи. Потом, внизу, у входа в метро они долго обнимались, чуть не плача, обещали друг другу позвонить.

- Горыныч, - кричал на всю улицу Сидоров, - поклянись, что позвонишь!

- Чтоб я сдох, - клялся Горыныч.

Наконец перед самым расставанием Сидоров посмотрел долгим взглядом на товарища и сказал:

- Чего это у тебя пиджак порван?

Горыныч осмотрелся, нашел, что рукав пиджака действительно по шву отклеился от плеча.

- А, чепуха, - махнул Горыныч.

Домой Горыныч попал далеко заполночь. Пустая трехкомнатная квартира неприветливо встретила захмелевшего хозяина. Он прошел на кухню, налил холодной воды из крана и жадно выпил. Потом вынул из кармана записную книжку, положил перед собой рядом с телефоном и долго рассматривал потрепанную корочку испещренную силуэтами зданий, фигурами людей и просто какими-то каракулями. Затем, не раскрывая книжки, набрал номер телефона. Послышались длинные гудки. Один, второй, третий... пятнадцатый. Потом сбился со счета. Испугавшись вначале своего поступка, теперь слушал с облегчением. Что бы он сказал, если бы на том конце ему ответили? Вдруг гудки прервались и послышался давно забытый женский голос:

- Алло.

От неожиданности голос у него сорвался, получилось что-то вроде шуршания.

- Алло, я слушаю, - повторили в трубке.

- Здравствуй, - бодренько ответил он.

После паузы ответили:

- Здравствуй.

- Это я.

- Я догадалась.

- Ты спала?

- Нет.

- А почему долго не брала трубку?

- Боялась, что это ты звонишь.

- А почему все-таки взяла трубку?

- Ты пьян?

- Немного. Но ты мне не ответила.

- Я не знаю.

- Как у тебя дела?

- Ничего, нормально.

- Как Надежда Петровна?

- Она умерла девять лет назад.

- Извини...

- Ничего. Как ты?

- Нормально.

- Как твоя машина, ты сделал ее?

- Нет еще, не совсем. Идут испытания.

- Поздравляю.

- Рано.

- Лучше раньше, чем никогда.

- ...

- Не хочешь даже пообещать, что позвонишь еще.

- Почему?

- Ладно, не обещай.

- Ты замужем?

- Не говори глупостей.

- Хм.

- ...

- Почему не спрашиваешь меня?

- Не хочу.

- Ладно, понял.

- Ты понятливый.

- Алло.

- Да, я слушаю.

- Мне показалось, что прервалась связь.

- Связь давно уже прервалась, - горько пошутили на том конце провода.

- Алло.

- Я слушаю, слушаю.

- Ты не помнишь человека с фамилией Бальтазаров?

- Бальтазаров?

- Да, Бальтазаров или Бальтазар.

- Кажется, был у нас такой доцент по физике.

- А про китайский волчок помнишь?

- Конечно, помню.

- А ты сдавала ему зачет?

- Нет, он болел тогда или, кажется, умер.

- Алло.

- Да, я слушаю.

- Ты только не смейся, я спрошу тебя.

- Хорошо, не буду смеяться.

- А я ему сдавал зачет?

На том конце провода рассмеялись.

- Прости, я вспомнила один анекдот.

- Какой анекдот?

- Одна заслуженная артистка вышла не пенсию и пишет мемуары и вот, чтобы не ошибиться, звонит подруге и спрашивает: "Милочка, ты не помнишь, спала я с NN или нет?" Алло, ты чего замолчал? Извини, я не помню, сдавал ты ему этот зачет или нет. Ты что, уселся за мемуары?