Мастер Игры

Успехи мальчика в рисовании были настолько явными и поразительными, что отец принял решение отдать его в подмастерья к одному из многочисленных флорен­тийских художников. Искусство было одним из немно­гих достаточно почтенных занятий, доступных для вне­брачного ребенка. В 1466 году, воспользовавшись своей репутацией известного во Флоренции нотариуса, сер Пьеро определил четырнадцатилетнего сына на хоро­шее место — учеником в мастерскую великого живо­писца Верроккьо. Для Леонардо такой поворот был на­стоящим подарком судьбы. Верроккьо, глубоко проник­нутый свойственным той эпохе духом просвещения, к обучению подходил основательно, с серьезностью уче­ного. В мастерской были расставлены гипсовые фигу­ры, задрапированные в разные ткани. Ученики должны были сосредоточенно изучить каждую складку и пада­ющую тень, чтобы научиться правильно и реалистично изображать их. Леонардо эти занятия пришлись по сердцу, и уже скоро для Верроккьо стало очевидно, что юный ученик поразительно внимателен, подмечает ма­лейшие детали.

К 1472 году Леонардо был уже одним из первых помощ­ников мастера, помогал ему в работе над масштабными полотнами и брал на себя значительную долю ответ­ственности. В «Крещении Христа» Верроккьо поручил Леонардо написать фигуру одного из двух стоящих в стороне ангелов; эта картина сохранилась до наших дней и является первым образцом живописной работы да Вин­чи. Увидев ангела, Верроккьо был ошеломлен. Лицо было написано так, как никому раньше не удавалось: не­постижимо живое и одухотворенное, оно буквально све­тилось.

Недавнее рентгенологическое обследование полотна от­крыло кое-какие секреты юного Леонардо и объяснило то, что показалось Верроккьо волшебством. Его ученик наносил краску тончайшими слоями, мелкими, почти неразличимыми мазками. Постепенно он накладывал слой за слоем, каждый последующий чуть темнее преды­дущего. Используя такую технику и экспериментируя с разными красящими пигментами, да Винчи нашел спо­соб изображения нежных очертаний живой плоти. Из-за наложения тонких полупрозрачных слоев свет, падав­ший на картину, проникал, казалось, в глубь ангельского лица, освещая его изнутри.

Это говорит о том, что на протяжении шести лет, про­веденных в мастерской, юноша усердно трудился, про­водя сложные исследования и эксперименты с различны­ми красителями. Он отрабатывал и совершенствовал способы нанесения краски на холст, стремясь получить живое, объемное изображение, передать характерные черты разных материалов. Очевидно, немало внимания уделял он и изучению строения человеческого тела, фак­туре кожи, волос. Можно представить, насколько терпе­лив был Леонардо, как он, должно быть, любил эту кро­потливую, обстоятельную работу.

Спустя годы, уже оставив мастерскую Верроккьо и сде­лав себе имя, Леонардо да Винчи выработал некие прин­ципы, своего рода философию, которой руководство­вался в художественном творчестве, а позднее и в науч­ной работе. Он замечал, что другие художники, как правило, начинают работу с общего абриса, эскиза кар­тины, которую намеревались написать, желая произвести на зрителей определенное эмоциональное или духовное впечатление. Сам Леонардо был устроен по-другому. Он начинал работу с подробной проработки мельчай­ших деталей — разных форм носа, изгиба губ, передаю­щего настроение, вен на руке, замысловатых узлов на стволах деревьев. Эти детали, мелочи восторгали его. Он полагал, что, изучая и понимая их, можно приблизиться к пониманию самых сокровенных тайн природы, к за­мыслу Творца, вдохнувшего жизнь в каждое создание, в каждую форму живой материи. Кости кисти или очерта­ния губ вдохновляли его, вызывая не меньшее благого­вение, чем картина на религиозный сюжет. Живопись для него была исследованием, поиском тайны жизнен­ной силы, пронизывающей и одухотворяющей все в при­роде. Леонардо верил, что только так он может создавать проникновенные произведения, исполненные живого чувства. А чтобы этот поиск увенчался успехом, да Вин­чи не жалел времени на постоянную работу, изобретая все новые упражнения и выполняя их с неослабевающим рвением.