Мастер Игры

Год спустя они наконец встретились в Вене и без оста­новки проговорили тринадцать часов. Более молодой коллега очаровал Фрейда — обилием идей и творческим подходом тот выгодно отличался от других привержен­цев психоанализа. Этот юноша был достоин стать его преемником. Для Юнга же Фрейд мог стать воплощени­ем отца и наставником, в котором он так отчаянно нуж­дался и чье влияние помогло бы ему обрести почву под ногами. Вместе они совершили поездку в Соединенные Штаты, часто виделись и пребывали в постоянной пере­писке. Но через пять лет к Юнгу вновь вернулась двой­ственность в восприятии Фрейда. Старший товарищ ка­зался ему излишне властным. Мысль о том, что он дол­жен безоговорочно принимать догмы фрейдизма, претила Юнгу. Теперь он окончательно понимал, поче­му с самого начала не мог согласиться с трактовкой, при которой первопричиной всех невротических состояний объявлялись сексуальные проблемы.

В 1913 году произошел окончательный разрыв, Юнг был навсегда исключен из круга близких Фрейду людей. Од­нако благодаря их дружбе Юнг получил возможность разрешить свои мучительные сомнения и отточить неко­торые оригинальные идеи в области психологии. Про­тивоборство с Фрейдом закалило его и укрепило веру в себя. Без такого наставника, каким оказался для него Фрейд, он никогда бы не обрел ясности мысли и едва ли сумел бы основать собственную, соперничающую с фрейдистской школу психоанализа.

В конце шестидесятых годов прошлого века Вилейанур Рамачандран, студент медицинского колледжа в Мадрасе, наткнулся на книжку, написанную известным нейропси­хологом, доктором Ричардом Грегори, которая называ­лась «Глаз и мозг». (Более подробно о юности Рамачан- драна можно прочитать в первой главе.) Книга поразила его, ему понравилось все — и манера изложения, и удиви­тельные примеры, которые приводил автор, и смелые экс­перименты, о которых он рассказывал. Вдохновленный прочитанным, Рамачандран стал сам проводить опыты в области оптики и скоро понял, что его призвание не в ме­дицине, а именно в этой области. В 1974 году он поступил в аспирантуру в Кембриджский университет, где занялся исследованиями физиологии зрительного восприятия.

В детстве Вилейанур зачитывался книгами о великих ан­глийских ученых XIX столетия, и наука представлялась ему романтичным поиском истины. Особенно нрави­лось ему то, какую существенную роль играли озарения и догадки в научных открытиях и создании великих тео­рий такими учеными, как Фарадей и Дарвин. Рамачан- драну представлялось, что нечто подобное будет проис­ходить и с ним в Кембридже. Однако, к его удивлению и разочарованию, оказалось, что и студенты, и большин­ство преподавателей относятся к науке как к обыденно­сти, работе — пять дней в неделю с девяти до пяти. Мало того, он попал в агрессивную, состязательную среду, где соперники были беспощадны друг к другу. Юноша при­шел в уныние, он чувствовал себя одиноким в чужой и такой негостеприимной стране.

Но вот однажды сам Ричард Грегори, профессор Бри­стольского университета приехал в Кембридж, где должен был выступить с лекцией. Рамачандран был в пол­ном восторге — его кумир будто сошел со страниц увле­кательных книг о науке. Идеи, которыми Грегори делился со сцены с собравшимися, будили мысль, давали пищу для размышлений: лектор обладал незаурядным ар­тистизмом и превосходным чувством юмора. Вот какой должна быть наука, думал Рамачандран.

После доклада он подошел к Грегори и представился. Взаимная симпатия возникла мгновенно. Юноша рас­сказал Грегори о задуманных им оптических экспери­ментах и сумел заинтересовать профессора. Тот пригла­сил Рамачандрана к себе домой, в Бристоль, предложив вместе опробовать его идеи на деле. Рамачандран при­глашение принял. Едва попав в дом Грегори, юноша в ту же минуту понял, что обрел наставника, — он увидел не­что вроде кабинета Шерлока Холмса, с множеством каких-то странных инструментов Викторианской эпохи, окаменелостей и скелетов. Грегори оказался именно та­ким эксцентричным типом, каким Рамачандран и пред­ставлял его. В дальнейшем поездки в Бристоль для про­ведения совместных экспериментов стали регулярными. Молодой ученый нашел наставника и друга на всю жизнь, тот вдохновлял и направлял его, а с годами Рама­чандран перенял и впитал многое из опыта Грегори, его образа мыслей и подходов к экспериментальной работе.