Мастер Игры

Помните: энергетика наставника в чем-то повторяет энергетику родителя, отца. Родственников не выбирают, эта истина банальна, но с наставниками все иначе, вы имеете счастливую возможность менять их и выбирать, кого захотите. Как знать, возможно, благодаря этому сделав правильный выбор, вы получите от учителя то, чего недодали родители, — поддержку, доверие, простор для самостоятельности. Ищите наставников, способных дать вам все это, но старайтесь не впадать в другую край­ность, подыскивая того, кто во всем похож на ваших ро­дителей со всеми их чертами, в том числе и отрицатель­ными. В таком случае вы рискуете попасть в ситуацию, которая будет сковывать вас, не давая развиваться.

2. Внимательно вглядывайтесь в зеркало наставника.

Дзендзи Хакуин

Дзендзи Хакуин (1685-1769) родился в японской дере­вушке близ города Хара, отец его происходил из знаме­нитого рода воинов-самураев. Хакуин был энергичным и проворным ребенком, казалось, созданным для того, чтобы посвятить себя боевым искусствам. Однако, когда мальчику было лет одиннадцать, ему случилось услыхать рассказ проповедника об адских муках, которые постиг­нут на том свете людей беспечных и недобросовестных. С тех пор он затосковал, и ничто не могло отвлечь его от тягостных раздумий. Вся его кипучая энергия была от­ныне направлена на размышления о том, чего он стоит. К четырнадцати годам Хакуин принял решение: един­ственный способ справиться со страхами и обрести уве­ренность — оставить дом и сделаться монахом. Его осо­бенно привлекал дзен-буддизм, рассказы о великих ма­стерах, японских и китайских, которые преодолевали бесчисленные испытания и страдали ради того, чтобы достичь просветления. Идея о том, чтобы пройти через страдание, казалась ему лучшим способом разрешить со­мнения в собственных силах.

В восемнадцать лет юноша отправился в монастырь, где ему предстояло пройти обучение и подготовку к мона­шеской жизни. Метод подготовки, однако, разочаровал его. Он грезил о круглосуточных медитациях и прочих аскетических испытаниях. Вместо этого приходилось корпеть над бесконечными свитками китайских и япон­ских книг. То, что он читал и слышал от своих учителей, ни в чем его не меняло. Это было знание для ума, оно не имело ничего общего с реальной жизнью. Тревога юно­ши не утихала, а лишь усиливалась. Покинув монастырь, он пустился в странствие в надежде обрести наставника, который мог бы направить его по верному пути.

Он менял одну школу за другой, обошел всю Японию и получил полное представление о том, как преподавали в то время учение дзен. Все сводилось к незамысловатым урокам: длительным медитациям, которые сопровожда­лись краткими разъяснениями и продолжались, пока зву­ки гигантского колокола не оповещали монахов, что пора есть или спать. В свободное время ученики моно­тонно пели, вознося молитвы о всеобщем благе, мире и счастье. Дзен был превращен в усыпляющее средство, призванное убаюкать учеников, привести их в состояние безучастности, летаргического сна. Недопустимо было даже слегка подтолкнуть ученика в том или ином на­правлении, что-то подсказать — это считалось вторже­нием, чрезмерным насилием; искать собственный путь к просветлению каждому следовало самостоятельно. Есте­ственно, при такой свободе действий ученики выбирали путь наименьшего сопротивления — они попросту не делали ничего. Подобная тенденция была распростране­на в Японии повсеместно, монахи убеждали себя, будто дзен — это нечто простое и легкодостижимое, что на этом пути верно все то, что кажется верным.

Время от времени до Хакуина доходили слухи, будто где-то возникла новая школа или некий монах показал себя превосходным учителем. Он немедленно отправ­лялся туда, чтобы убедиться во всем лично. В 1708 году Хакуин несколько недель добирался до храма в примор­ском городке, где объявился очередной заинтересовав­ший его наставник-монах. Но юноше достаточно было услышать всего несколько фраз из его уст, чтобы ощу­тить скуку и разочарование: надерганные из книг ци­таты, притчи и мудрые истории не могли скрыть бес­цветности, поверхностных толкований, вялости мысли. Хакуин уже опустил руки, решив, что истинного просвет­ления не существует и пора отказаться от поисков. Однако в храме он разговорился с другим молодым монахом, так­же разочарованным толкованиями наставника. Они стали друзьями, и однажды монах упомянул, что ему довелось послушать наставника по имени Сёдзу-роси, совсем не по­хожего на прочих. Наставник жил в труднодоступной де­ревушке, занимался с горсткой учеников и отличался из­лишней требовательностью. Хакуину больше ничего не требовалось — он уговорил молодого монаха снова отпра­виться к Сёдзу и взять его с собой.

Встретив Мастера, Хакуин увидел в его глазах что-то та­кое, что отличало его от других проповедников и учите­лей. Сёдзу излучал мощь и спокойную, сдержанную энергию, на его лице читалось и страдание, через кото­рое пришлось пройти, дабы достичь нынешнего состоя­ния. Этот человек жил, он чувствовал боль.