Мастер искажений

Наконец Мистивир откинулся на спинку кресла, снял шлем и помахал Лене рукой:

— Всё. Дальше займётся автоматика. Минут пятнадцать свободного времени у нас есть.

— Кажется, я очень вовремя, — раздался за спиной голос Василия.

Лена обернулась и поняла, что у неё отвисает челюсть. Ладно, волосы потемнели до русых, а бороду Василий сбрил. Фигура сохранила богатырскую стать, но стала какой-то более поджарой. Лицо осталось ближе к овальному, но черты стали острее, так что новый профиль она назвала бы близким к классическому варяжскому типу, как рисовали её художники-современники. Густые брови, тонкие ресницы… Василий отдалённо походил на себя прежнего, только вместо вальяжного и знающего себе цену неторопливого деревенского кота или матерого, но ленивого кабана-секача, каким он Лене казался на Малике, теперь урождённый дворянин даже при мимолётном взгляде оставлял ощущение ещё почти сытого, но уже слегка проголодавшегося тигра. Даже глаза вместо серо-синих отливали изумрудной зеленью.

— Такой есть, — усмехнулся урождённый дворянин. — Ну, что? Выходим в обычный космос? Экипаж, занять места по боевому расписанию. Лена, на тебе — огневой пост кормовой полусферы.

Едва девушка покинула рубку, а её кресло занял Василий, Мистивир улыбнулся краешком рта и кивнул. Самое хорошее решение. Хотя системы жизнеобеспечения «Иглы» выдерживали десятерых, а в рубке было три кресла, штатный экипаж состоял из двух человек: пилот и навигатор-стрелок. Поэтому защитных коконов в рубке было всего два. Однако на корабле имелся огневой пост кормовой полусферы — вещь, в принципе, абсолютно бесполезная, поскольку «Игла» никогда не предназначалась для затяжного позиционного боя. От разведчика всегда требовалось лишь одно: спрятаться, если надо — ударить первым и сбежать, сообщить о враге своим. Тем не менее раз положено, чтобы любой корабль теоретически мог участвовать в эскадренном сражении, отдельный кормовой пост управления огнём в конструкцию «Иглы» внесли.

Стоило захлопнуться двери рубки, как с лёгким шипением она загерметизировалась, а кресла пилота и штурмана окружили два еле заметных столба, словно бы на ярком солнечном свете затанцевали пылинки. На самом деле это и был защитный кокон, состоявший из настоящих пылинок размером от долей микрона до вполне видимых глазу. В обычном состоянии — вспомогательный интерфейс, который позволял работать с виртуальными системами даже без шлемов и прицепленных к коже контакторов. Но в случае опасности пылинки мгновенно срастались, превращаясь в преграду, непроницаемую для осколка, самого жёсткого излучения или вакуума.

Корабль достиг нужной точки. Слегка вздрогнул. И выпал в нормальный континуум. Желудок Мистивира тут же подпрыгнул куда-то к подбородку от мгновения невесомости, потом на плечи ненадолго положили штангу перегрузки. Это Василий на всякий случай сразу после выхода в трёхмерное пространство бросил «Иглу» в зенитный манёвр уклонения по сложной случайной траектории. Компенсаторы справились не до конца.

Подключившись к внешним датчикам, которые теперь стали продолжением органов чувств, Мистивир принялся обшаривать систему на предмет возможного врага. И заодно осмотрелся, куда они попали. Светило яростно горело, невольно заставляло ёжиться даже своим бледным отражением в приборах. Звезда класса «А» или «В» в несколько раз больше Солнца по размеру и по массе, сильно сплюснутая, бешено вращающаяся. Концентрат неописуемо яркого газа, океан огня, распростёршего на миллионы километров свои плазменные волны.

В ярком свете его сияния скрывалась ближайшая к звезде планета — достаточно далеко, чтобы не сгореть в хромосфере звезды: чуть больше Земли шар, одетый лишь тонкой прозрачной атмосферой, давно потерявшей все лёгкие газы. Из недр планеты выпирали острые пики, ребра, отвесные иззубренные стены горных хребтов. На обдутых ураганными вихрями плоскогорьях зияли трещины и провалы, истекавшие раскалённой магмой. Исполинские молнии в сотни километров длиной били во все стороны. Значительно дальше висел огромный сплюснутый шар планеты-гиганта размером с Юпитер. Располагайся вторая планета возле Солнца — на таком расстоянии промёрзла бы насквозь, превратившись в ледяную глыбу метана, аммиака и водорода. Но возле здешней звезды вихри тепловых потоков непрерывно возмущали атмосферу, так что она бурлила штормами. Одновременно огненное дыхание белой звезды сгоняло в космос мощный поток лёгких газов, тянувшихся длинным, слабо сиявшим хвостом за планетой по её теневой стороне.