Мастер-класс от десантуры

Ближе часам к девяти вечера из дверей диско-бара вышли Андрей и Диана. Они шли, не разжимая объятий, их губы то и дело встречались, слышался жаркий шепот и прерывистое дыхание. Наблюдая за ними, Том недоуменно пробурчал:

— Ни хера себе прикол! Надо же, как эта шалашовка Батяню размарципанила! Ё-моё! Не погорел бы…

— Да будет тебе! — урезонивающе заметил Кир. — Ты что, нашего Батяню не знаешь? Он тебе что хочешь сумеет разыграть. Если бы он пошел не в спецназ, а в кино, он бы — сто пудов! — любого Делона и Мастрояни за пояс заткнул…

Кир не ошибся ни на йоту, высоко оценив актерские данные майора Лаврова. Андрей столь безошибочно изобразил подпившего недотепу, что даже Станиславский едва смог бы, наблюдая за его зыбкой походкой и блаженно-пьяненькой улыбкой, крикнуть свое знаменитое «Не верю!». Внешне — полностью подчинившись фривольной неге, внутренне он был собран, ежесекундно ожидая действий со стороны своей «случайной возлюбленной». Они поднялись на лифте на пятую палубу, где Диана проживала в одноместной каюте класса «А».

Лавров едва ли заметил девушку, которая, стоя в некотором отдалении, из-за спин гуляющих наблюдала за ними. В ее взгляде сквозили обида и боль…

Когда они вошли в обиталище Дианы, куда более богато обставленное, нежели каюты класса «В», и за ними захлопнулась дверь, Диана, нетерпеливо прошептав: «Наконец-то!..» — начала расстегивать пуговицы на его рубашке.

Потом… Потом происходило все то, что и должно было бы происходить в подобной ситуации — знойные ласки, кипение страстей, восхождение к пику любовного исступления. Ежесекундно ожидая какого-либо подвоха, Лавров старательно исполнял роль пылкого любовника, совершенно потерявшего голову от упоения своей «возлюбленной». Он никак не мог понять, когда же та, наконец-то, начнет действовать. То обстоятельство, что Диана почему-то медлила и абсолютно ничего не предпринимала, даже когда они оказались в постели, не могло его не тревожить. Однако одновременно с этим в его душе стало происходить и нечто иное. С какого-то мгновения он вдруг понял, что слишком уж втянулся в эту игру, и его, вопреки ощущению опасности, внезапно обуяла настоящая, подавляющая все иные мысли и чувства, жажда безграничного обладания женщиной, жажда достижения вершины блаженства…

Скорее всего, Диана именно этого и ждала. Впрочем, она и сама не смогла избежать того, что ей диктовало ее женское естество. В какой-то момент Андрей вдруг ощутил, как ее гибкое тело под ним прогнулось, а грудь исторгла протяжное:

— М-м-м-м… Ах-х-х-х!..

Почти сразу же вслед за этим он сам напрягся до твердости камня, по его телу побежала судорога, и Диана, уже успевшая прийти в себя, что-то незаметно достав из-под подушки, попыталась вонзить в его плечо крохотную иголочку, находящуюся на конце предмета, напоминающего колпачок авторучки. Случись это секундой раньше, Лавров ни за что не смог бы отреагировать на ее агрессивное движение. Но в какую-то долю секунды он уже успел вынырнуть из бездны сладкого дурмана и разом вернуться к реальности.

Диану подвела ее собственная чувственность, которая взяла над ней верх из-за того, что она, как и Андрей, слишком заигралась в любовь и утратила контроль за ситуацией. Когда его кисть стиснула запястье девушки, а ее оружие беззвучно упало на мягкий ковер, она поняла — это полное фиаско.

С этого мгновения все происходящее внезапно поменяло свои тональности и оттенки, из жаркой поэзии любви обратившись в безжалостную, холодную прозу реальной жизни, где место чувств мгновенно занял жесткий расчет, острое соперничество и даже бескомпромиссная вражда. Они хранили полное молчание, но тем не менее понимали друг друга безо всяких слов. Уже не церемонясь, Лавров стянул запястья Дианы пояском от ее роскошного платья. Затем, туго обернув ее простыней, поднял девушку на руки и, посадив на стул, другой простыней плотно притянул ее к спинке.

Попытку Дианы оказать сопротивление в тот момент, когда он связывал ей руки — она примерялась было провести прием из джиу-джитсу, который мог завершиться ударом ногой в «адамово яблоко», — Андрей пресек лаконичным уведомлением:

— Не надо! Я не хочу делать тебе больно — уж поверь на слово.

Одеваясь, он чувствовал на себе ее взгляд и никак не мог понять, чего в нем больше — досады, ненависти или разочарования. Надев туфли, Лавров сел напротив Дианы и, некоторое время помолчав, негромко спросил:

— Диана, я хочу знать, кто у вас здесь главный: Сибс или Зимбель?

Услышав это, девушка не смогла скрыть своего удивления. Она ошеломленно смотрела на своего любовника-врага, не в силах понять, как ему удалось узнать то, о чем знал лишь узкий круг посвященных. Поскольку молчание затянулось, Андрей с невозмутимым видом повторил свой вопрос: