Мастер клинков - Начало пути

Наверное, я в первый вижу наяву то, что неоднократно описывалось в литературе как «глаза, вылезающие из орбит» — удовлетворенно подумал я, любуясь ошарашенными лицами торговцев.

— Ск-ко-лько с-к-ко-лько? — заикаясь, спросил самый низкий из них.

— Шесть серебряных монет, — снова скромно ответил я.

— Но ведь два часа назад цена была всего 2 сестерция, — возмущённо сказал мне самый молодой из них. На него тут же зашикали все остальные.

Моё настроение улучшилось неимоверно, признание из первых рук — это круто.

— Ну, так это когда было, — спокойно ответил ему я, — а сейчас зерно стоит шесть сестерциев.

Торговцы зашумели и отошли к шатру ростовщика, оттуда показался мой знакомый скупщик, который ссудил мне деньги. Увидев своих товарищей он обрадовался, но посмотрев на их лица переменился в лице. Двадцать минут я стоял и ждал решения коллегии скупщиков. Невооружённым взглядом было видно, что они очень недовольны.

Ещё через пять минут скупщики пошли ко мне и самый пожилой из них сказал.

— Господин барон, мы согласны купить у вас всё зерно по пять сестерциев за мешок.

Я, не меняя выражения лица, ответил.

— Уважаемые судари, я ведь назвал свою цену, разве она была 5 монет?

Говоривший со мной скупщик стиснул зубы и с угрозой в голосе сказал.

— Нет, господин, мы прекрасно слышали цену, но мы ведь можем совсем ничего у вас не покупать, и вы останьтесь с кучей зерна, но без денег.

— Ну что ж, попробую подождать тут несколько дней, может, удача мне улыбнется и появятся ещё желающие купить превосходную пшеницу, — спокойно ответил я. Конечно я понимал некоторую двойственность этой угрозы, но был уверен, что перекупщики не пойдут на то, чтобы наши торги продолжились уже в присутствии второй гильдии.

Скупщики опять отошли посовещаться и когда они вернулись, тот же торговец сказал:

— Мы согласны на 5.5 сестерциев, и это последняя цена.

Я задумался на их словами, заставляя скупщиков резко вспотеть. Цена меня, в принципе, полностью устраивала и была даже выше той, за которую я собирался продавать зерно в самом начале.

— Договорились.

Торговцы облегчённо вздохнули и тогда я повернулся к стоящим вдалеке крестьянам, которые наблюдали за нашими переговорами.

— Эй мужики, сгружай все мешки по центру, — крикнул я им.

— Но как же так, а доставить зерно в наши амбары? Они же в полудне пути отсюда, — закричали все как один скупщики.

— Но, судари, — улыбнулся я им уже становившейся фирменной улыбкой, — договор был только об оплате за зерно, доставка не включалась в эту цену.

Натолкнувшись на мою улыбку, как волны натыкаются на волнорез, торговцы опешили.

— Но… обычно… раньше всегда… — пролепетал один из них.

— Я ведь уже говорил вам, что мне всё равно, что было до меня, — спокойно ответил я, — уговор касался только зерна, или я не прав?

— Правы, — эхом откликнулись они, — но крестьяне всегда сами свозили своё зерно в амбары.

— Я похож на крестьянина? — прошипел я.

— Конечно же нет, господин, — ответили растерянные торговцы.

— Могу предложить альтернативу, — я сделался задумчивым.

— Какую? — был общий ответ.

— Так и быть, я уступлю вам в этом вопросе и всё это зерно привезу в ваши амбары, но завтра, и в несколько большем объёме. Вы же едете к себе и готовите нужную сумму денег, а завтра я всё привезу. Сегодня же — извините, мне нужно ещё провести окончательный расчёт.

Услышав такое предложение, торговцы единогласно согласились.

— Ну что ж, тогда подпишем договор и расстанемся, — сказал я им.

В договор я, понятное дело, внёс, кроме крестьянского зерна, ещё и всё своё, теперь общее количество продаваемого скупщикам зерна оказалось на сумму 324,5 кесариев. Я, сам ещё до конца не осознавая, что заработал невероятные деньги, спокойно подписал свою часть договора и, раскланявшись со скупщиками, пошёл к крестьянам.

— Завтра повезём всё в амбары перекупщиков, — сообщил я им. — Сегодня можете отдыхать, а с утра по моей команде выдвинемся в путь.

Крестьяне, не знавшие, почём я продал зерно, и соблюдая наш договор, помолились на меня Единому Богу.

Подойдя к Дарину, я отвёл его в сторону.

— Остался последний штрих моего плана, — сказал я ему, — нужно быстро передать старосте, чтобы брал все свободные подводы и вёз сюда всё моё зерно. Рону же скажи, чтобы был тут как можно скорее.

Гном, усмехнувшись, сказал, прежде чем уйти:

— Кто бы мне раньше сказал, что Дарин, сын Дарта, будет на побегушках у человека, рассмеялся бы тому в лицо. Сейчас же бегаю туда-сюда вместо того, чтобы наслаждаться жизнью, попивая пиво.

— Дарин, — нахмурился я. — Ты что, против? Было бы лучше, если бы мы продали зерно за бесценок и потом весь год питались сыром и хлебом?

Гном улыбнулся и легонько хлопнул меня рукой по спине, звякнул металл его протеза.

— Купишь мне бочонок пива за труды?

Я улыбнулся в ответ.

— А ты научишь меня секретам гномов?

Гном засмеялся и пошёл к крестьянам.

Ночь я провёл рядом с крестьянами, которые праздновали окончание ярмарки и продажу зерна. Устроившись в одной из телег, я провалился в сон.

Утром меня растолкали и, проснувшись, я увидел над собой довольную, ухмыляющуюся рожу нубийца.