Мастер Лабиринта

Я вскочил и помчался - на противоположную сторону крошечного зала с циклопичным сводом. Выход в коридор пропал, дальше некуда.

Возле Каладиана павлиньим хвостом разворачивалось сверкающее, воющее, вращающееся колесо стали. Из веера оно превратилось в торнадо, обёрнутое вокруг мужчины. Фонтаны крошки взлетали вверх от разбиваемых камней. Фронт металла расширялся, приближаясь ко мне. Мне некуда бежать. Негде скрыться.

Фишер, обнимая одной рукой обрубок другой, пятился.

- Беги отсюда! - В третий раз крикнул Каладиан. Вращаясь как дервиш, он поворачивался вместе с вихрем, удерживая взгляд на Фишере.

Каладиан раскрыл руки, его волосы развязались, костюм рваным полотнищем крутился в воздухе. Он развернул само пространство в режуще-острый, раскалывающий и рассекающий край.

Анализ.

Его оружие - анализ. Разделение. Рассечение.

Хорошо, что он у меня логику не вёл.

Подступая, тонкие лезвие щёлкали и шелестели у моих ног. Острая обжигающая вспышка - удар попал по голеням. Брюки разошлись, и кожа, наверное, тоже. Я вскрикнул. Каладиан, вращаясь, задержал на мне взгляд и затормозил. Нити захлестнули его подгоняя.

Аналитик двигался и ускорял режущий фронт, чтобы только тот не попал по нему. Но так не выдержать вечно.

А я не смогу вечно отступать. Сейчас он нарежет меня, как филе в конвейере мясообработки. Сейчас он поймёт, что больше не может, остановится, и нарежет на филе сам себя.

На щеках Каладиана, на лбу, на руках, раскрывались тонкие лезвийные раны.

Игорь глянул на меня. На свисающий с потолка каменный выступ. Вновь на меня. Я кивнул. Лезвия набросились на камень стаей голодных змей и прогрызли его тонкое основание. Сталактит хрустнул и упал, разбросав пыль и каменную дробь.

Я рванул к нему, в облако взвеси, прочерчиваемое зелёными, как яд, вспышками лезвий.

Фишер тоже побежал к упавшему валуну. Я был ближе. Я успел первым.

Я сжался за камнем, обнимая кровоточащие ноги. Втягивая голову, сворачиваясь. Мечтая стать самым маленьким существом в мире.

Зажмурился, спасая глаза от острых крошек. Спасая себя от того, что увижу, если буду смотреть.

Но с закрытыми глазами я видел только лучше.

Зал развернулся на триста шестьдесят градусов. Я был везде, я видел всё. Я был глаз, глядящий внутрь.

Земля у ног Каладиана почернела от крови: он ранил себя неуправляемыми лезвиями. Вихрь ускорялся. Сила ударов увеличивалась. Они выбивали длинные шрамы на стенах и на камне, за которым я свернулся маленькой креветкой.

Веер лезвий коснулся Фишера. И не останавливаясь, прошёл его насквозь.

Фишер застыл - с глупым удивлённым выражением лица, когда металлические нити, сделав круг, вошли с одной стороны его тела - а вышли с другой.

Превращая его в груду мяса.

Мяса, костей, нарезанной одежды, жидкостей. Кровь и крохотные кусочки плоти, брызнули на стены, рисуя фрактальные разводы.

Каладиан не остановился.

Он вращался, окружённый стальным кольцом. Его лицо покрылось коричневой коркой из пыли и крови. Все быстрее. Быстрее и быстрее. Он распахнут рот в беззвучном крике и неестественно развернул плечи - скорость вращения вынимала их из суставов.

Он не остановится.

Зеленоглазый мужчина стал сердцевиной в торнадо из лезвий. Свист металлических нитей превратился в гул, голос ветра делался всё громче, всё яростнее.

На камень, за которым я прятался, на стены, на потолок сплошной чередой сыпались удары. Пещеру сотряс мелкий противный дребезг, проникающий сквозь стопы по позвоночнику в древние отделы мозга. Те, которые знают, что от землетрясения надо бежать так, словно за тобой мчится медведь.

- Уходи! Уходи немедленно! - Голос Каладиана утонул в гуле. Я не расслышал - я прочёл по губам. Я все ещё каким-то образом его видел.

Камень, за которым я сижу, не выдержит.

Пещера не выдержит.

Но бежать некуда. Так глупо... я погибну от руки того, кто меня дважды спас.

Что-то влажное и тёплое скользнуло по шее, заползая под воротник. Я снял механически. И едва не выскочил под разрывающие воздух лезвия, стряхивая в панике кусочки Фишера. Швырнул один за спину, и сзади кто-то ругнулся.

Прячась за мной, как я прятался за камнем, на корточках сидел Алик. Он передёрнулся всем телом, избавляясь от ошмётка, попавшего на плечо. Его руки всё ещё были привязаны к перекладине, костлявое голое тело покрывали татуировки рыб, а с шеи свисало омерзительное ожерелье.

Прерывистый вдох застрял, воздух в груди сначала застыл комом, а затем растёкся под кожей ледяной жутью.

- Хватит таращиться. - Алик сжался весь, прячась от очередного удара рассекающих нитей. - Помоги мне!

Он был не просто худ - измождён до крайности. Вблизи вряд ли бы кто-то перепутал со мной. И он был здорово старше. На губах и ушах Алика темнели точки от снятого пирса, выбеленные волосы безжизненно обрамляли лицо, а глаза алели лопнувшими сосудами.

Я зажмурился, пытаясь сбросить наваждение. Перестать его видеть, перестать его слышать. Это не может быть Алик. Алик мёртв. Мёртв, его препарировала доктор Девидофф, вставив вместо глаз синие камни, а я разбил его череп, испачкав дэ.

Алик пнул меня босой пяткой в бедро.