Мастер Лабиринта

Я вздрогнул, когда он прижался щекой к моей щеке, а затем весь вжался в меня. Камень уже почти не укрывал нас, нити-лезвия захлёстывали, подбираясь ближе и ближе. Игорь Каладиан захлёбывался криком.

Само пространство - побочный продукт линий. Не протянутой как рулон прямой (прямые и параллельные - наивная человеческая иллюзия, их нет и никогда не было), а страдающее раздираемое мириадами разнонаправленных лучей Ничто. Бог, казнённый в миг рождения, разорванный Осирис, жертвенный бык. И оно мстит, мстит, лопаясь чудовищными дырами Чего-то, прорехами в реальности, поглощающими его и умеющими поглощать разноцветные звенящие безжалостные мировые линии.

- Никто из них тебя не поймёт. - Сказал Алик. - Они будут хотеть больше. Они всегда хотят больше. Не зная, что ты выворачиваешь не только себе душу... выворачиваешь Вселенной душу. Держишь её за яйца. И готов их оторвать.

Я никого не держал.

Я хотел вопить.

Вселенная, натянутая на подрамник мировых лучей, развернулась в моей голове. Мчалась, видоизменяясь, деформируясь, эволюционируя. Я не понимал и сотой доли того, что чувствовал, и миллиардной того, что видел.

Натянутая, развёрнутая - убиваемая - она застыла. Не потому, что время остановилось - я был выше времени, во всех временах сразу и нигде.

Прикосновение Алика исчезло.

Я был нигде - но и здесь, в подземной пещере где-то я тоже был. Сомнения, не галлюцинирую ли я, отключившись на ковре в кабинете Саградова, пропали. Удерживая в голове почти Всё, я знал, что это реальное место. С какими-то другими координатами - но реальное, физическое. Смерть здесь будет настоящей последней смертью.

Я сидел зажмурившись за камнем, и, помимо копьеподобных мировых лучей, видел, как Алик встал, перехватил удобнее металлическую трубу и пошёл к Каладиану.

Игорь, стоя по бёдра в озере, застыл вытаращив глаза и раскинув в стороны исцарапанные руки. Его вены вздулись от напряжения, а из приоткрытого рта лилась кровь.

Длинные светящиеся линии, расходящиеся веером от его пальцев, застыли в воздухе, как в янтаре. Они гудели высоковольтно, пытаясь прогрызть путь в пространстве, но это было невозможно. Это просто невозможно, когда пространства нет.

Единственное неделимое - это Ничто.

Я встал из-за камня и развернулся к Игорю и идущему к нему, тщательно избегающему гудящих нитей, Алику.

Мировая линия Алика была светло-светло салатного, едва различимого цвета. Она рассекала прошлое сильным зелёным побегом, но, однажды истончившись, лохматилась судьбой частей его тела, одежды и воздуха, которым он дышал. Слабым намёком линия возникла из небытия лишь здесь, в этом месте и в этот миг. В будущее она уходила, медленно наливаясь цветом. Вновь становясь живой.

Алик прыгнул в воду, добрел до Каладиана и ударил трубой его по бедру.

Игорь упал. Алик схватил его и потянул к берегу, на ходу сорвав с запястья Каладиана золотой браслет и разломав на две части. Усилитель залило кровью, и его алые камни сверкали ещё ярче.

Изрезанная лезвиями Игоря порода не выдержала и свод пещеры сначала лениво, а затем - сплошным потоком, рухнул вниз. Камнепад серым дождём преградил зрение.

Я вновь видел только глазами.

И мне негде было спрятаться.

Глава 10. Мастер Лабиринта

Глава 10. Мастер Лабиринта

10.1 Зерно погибели

Пещера гудела пустым колоколом. Вода, когда в неё падали обломки, шлёпала до стен, выбрасывая извивающихся оранжевых рыбок. Один из камней пролетел, едва не счесав мне нос, и я, наконец, отшатнулся от срывающихся сверху кусков породы.

Если весь свод рухнет - мне конец. Земля станет моей колыбелью, моей могилой. Раздробит кости ног, тяжёлым грузом ляжет на веки. Сожмёт в крепкий удушливый кулак.

Дыша сквозь зубы, я втиснулся лопаткам в ребристую стену. Каменная пыль оседала на языке известково-пресным вкусом. Камни падали сначала густо, а затем реже и реже, как утихающий дождь. Постепенно вовсе перестали. Потолок удержался.

Прошли долгие вязкие минуты, прежде чем я рискнул отлипнуть от стены и шагнуть вперёд.

В своде пещеры зияло щербатое вытянутое отверстие, а за ним чернело небо. Островок породы насыпался у края озера и с шелестом разъезжался в стороны.

Я поднял жёлтую рыбку, извивающуюся у моих ног, и швырнул обратно в озеро. Вряд ли я её спас. Прозрачно-чёрная вода посерела от пыли.

Я никогда никого не спасаю.

- Алик? - Позвал я шёпотом. И громче, убедившись, что голос не обрушит камни: - Алик?!

Шорох, шелест, шлепки в воде. Вдобавок к мелкой перепуганной дрожи, поселившейся внутри, желудок скрутил узел тревоги. Я побрёл вокруг озера, высматривая Алика или Игоря, раздавленных упавшим с потолка валуном. Мёртвых, окровавленных, неподвижных. Настоящих.

Никто не отзывался. Но и тел тоже не было.

Я видел, как Алик оттянул Каладиана в сторону, прочь от центра камнепада. Но куда они делись?

- Это не смешно. - Пробормотал я. - Правда, уже не смешно. ...Пожалуйста, не прячься. ...Пожалуйста?

В пещере я был один.