Мастер охоты на единорога

Александра смотрела в окно, на улицу, мгновенно опустевшую, превратившуюся в русло бурной быстрой речки. Вода бежала под уклон, в сторону площади, к реке. В доме напротив, одно за другим, зажглись окна – на улице было совсем темно. Это был сумрачный, желто-бурый, профильтрованный сквозь черные тучи свет, тревожный и, вместе с тем, прекрасный. Внезапно женщина, поднесшая к губам чашку, утратила чувство времени и места. Крошечное кафе, залитое желтым светом маленьких ламп под матерчатыми абажурами, могло находиться где угодно и существовать много лет назад. «А что, году этак, в тридцать пятом – тридцать шестом, прошлого века, в этом кафе бармен все так же цедил пиво, крепко пахло кофе, и так же играли в шашки старые приятели… Только это была территория Польши… Но какой жуткий дождь!»

Ее не оставляли мысли о том, добралась ли Татьяна до дома. Александра достала телефон, но, взглянув на дисплей, увидела, что сеть недоступна. «Еще бы, такая гроза…»

– Часто у вас тут такое бывает? – спросила она бармена, который после услышанного в свой адрес комплимента то и дело выжидающе поглядывал в ее сторону.

– Дожди? – переспросил он, с готовностью улыбаясь. – Часто…

– Такой грозы с весны не было, – повернулся к Александре один из мужчин, игравших в шашки. – Как бы свет не отключили!

– А вы, позвольте полюбопытствовать, откуда? – со старомодной учтивостью спросил его приятель, слегка привставая со стула.

Признание Александры в том, что она из Москвы, вызвало дружный интерес. Московские туристы, как она поняла, бывали в этих краях не так часто, как, например, польские.

– У нас тут есть, что посмотреть! – наперебой уверяли ее завсегдатаи кафе. – Разве только одни колледжи на площади? Есть еще церкви, старинные… Костелы! Святого Станислава, Карла Барамея, монастырь францисканский… Дворец Бутримовича… а природа здесь какая!

Александра едва успевала кивать, подтверждая, что город, в самом деле, прекрасен. Приятели так разошлись, что непременно пожелали угостить ее местной зубровкой, мотивируя это тем, что гостья попала под дождь и может простудиться. Художница, смеясь, отказывалась, но в конце концов перед нею все же поставили маленький бокальчик из красного стекла – на низкой ножке, украшенный резьбой. Присмотревшись к нему внимательней, Александра с удивлением поняла, что вещица старинная и весьма недешевая.

– Это у вас в баре такая посуда? – спросила она парня за стойкой. – Вы знаете, ей место скорее в антикварном магазине!

– Что вы! – парень отмахнулся. – Тут этого старого добра полно… Не знают, куда девать. Кто поумнее, вывозит в другие города, побольше, там сдает. А здесь это никому не нужно. Мы купили такие бокалы, для интерьера, так они нам обошлись дешевле, чем новые. Если, конечно, брать хрустальные!

Новые знакомые Александры (их звали Роман, Станислав и Дмитрий) в один голос подтвердили, что в Пинске найдется старого барахла больше, чем во всей столице.

– Город старый, накопилось, век за веком. Мало-помалу… Есть и такое, что могло бы в музее быть, но музею нашему уж не до того. Вы там были? – осведомился Роман, самый старший из троих приятелей. Он говорил с сильным акцентом и, несмотря на свой почтенный возраст, довольно явственно кокетничал с Александрой.

– Была, конечно, я ведь художник по специальности, – улыбнувшись, ответила женщина. – Музей прекрасный. Я и приехала затем, чтобы его посмотреть.

Друзья возгордились. Они единогласно подтвердили, что музей для такого маленького городка у них и в самом деле отличный, упрекнули Александру за то, что она совсем не пьет, и взяли с нее слово, что она обязательно приедет осенью еще раз.

– Я вас отведу на кладбище, есть у нас тут одно старинное кладбище, на улице Спокойной… – протянул Станислав. – Да-да, не смейтесь, туда многие художники приезжают! Место уникальное. Какие там есть памятники…

– Осенью там великолепно… – протянул Дмитрий, наиболее молчаливый из всех. Он казался стеснительным и редко обращал к гостье взгляд поверх сильных очков в тяжелой роговой оправе. – Тихо… Как в раю!

– Вы меня заинтриговали! – Александра все же решилась пригубить зубровку и, тихо ахнув, отставила бокальчик. Язык мгновенно обожгло огнем, в гортани словно вспыхнул язычок пламени. – Господи… Сколько же здесь перца?!

– Не столько перца, любезная пани, сколько настоя, на травах, на наших полесских травах! – шутливо заметил Роман. – Вы не бойтесь, пейте, это сплошное здоровье! Мой отец употреблял эту штучку всю жизнь, с тех пор как деревенским мальчишкой бегал в порточках. И прожил девяносто два года!

– Так у него была к этому привычка, – отшутилась Александра. – Я, боюсь, и часа не проживу… А дождь-то, кажется, кончается!