Мастер оружейных дел

— Лучше бы ты, будучи благородной жертвой, подумал о высоком, а не лез в чужую личную жизнь, — мрачно посоветовал ему.

— Так вот я и думаю о благе невинной девы и счастье своего давнего надежного врага. Куда уж выше?! — засмеялся Тагренай, но почти сразу стер с лица улыбку и добавил: — Таллий, я похож на сплетницу? Не волнуйся, в вопросе оружейницы я тебе не конкурент, меня куда больше интересует ее дружба.

— Тогда я тем более не понимаю, какое тебе дело, — поморщился я.

— Честно? Я попросту боюсь, что ты совершишь какую-то огромную глупость и навредишь или ей, или себе, или вам обоим. Представь себе, мне вас жалко. Наверное, перед трагической смертью на алтаре я вдруг стал ужасно сентиментальным. И если совсем честно, в сложившейся ситуации ты кажешься мне полным идиотом. Вроде серьезный уверенный мужик, а ведешь себя как застенчивая барышня, томно вздыхающая в углу по предмету обожания. Если ты пытаешься усыпить бдительность, и все это хитрый план, я утихну и продолжу наблюдать со стороны. Но почему-то не верится. Наверное, чутье возражает. Поэтому мне очень хочется выяснить, что там у тебя в голове на самом деле. Что в голове у Ойши, я примерно догадываюсь. Особенно после вчерашнего. — Он глумливо хохотнул, а я не стал комментировать это заявление, сделал вид, что не понял, о чем речь. При желании в таких словах можно было бы усмотреть оскорбление и пустить говорящему кровь, но никакого желания драться у меня сейчас не было. — Так что рассказывай, что происходит? Исполни последнее желание приговоренного, а то ведь я к тебе в виде духа после смерти являться стану!

Я некоторое время молча разглядывал собеседника, думая, что ему ответить. С одной стороны, следовало бы послать мага с его участием подальше, потому что это в самом деле его не касалось. Но с другой стороны, если честно признаться себе в подоплеке ситуации, может, его мнение и взгляд со стороны окажутся не лишними?

— Я не знаю, — отпив еще вина, проговорил через добрый десяток секунд.

— В каком смысле? — опешил Грай.

— В прямом. Не знаю. Ойша слишком не похожа на всех, кого я встречал. Я просто ее не понимаю. И себя не понимаю.

— Вот сейчас я тоже тебя не понимаю. Нет, Ойша, конечно, девушка необычная, но не настолько же! Пару моих сокурсниц, например, напоминает. Конечно, на ваших домашних девочек явно не похожа, но ты же давно по Турану болтаешься, должен был насмотреться! А себя ты в каком смысле не понимаешь? Нравится она тебе или нет?

— Защищать и оберегать женщин — это долг мужчины, первый и главный. Вопрос выживания народа. Ни один талтар не станет сомневаться, если возникнет необходимость убить за женщину или отдать за нее жизнь. Для нас это не повод для размышлений, это так же естественно, как… ходить, дышать. А Ойшу хочется защитить, хочется ей помочь, и злит ее сопротивление, — нехотя пояснил я. — И видеть ее хочется тоже постоянно. Да в общем-то не только видеть…

Тагренай сначала слушал меня спокойно, но с каждым словом лицо его начинало выражать все больше недоумения.

— Кхм. И что тебе во всем этом непонятно?

— Непривычные ощущения, — ответил честно.

Маг некоторое время сверлил меня недоверчивым взглядом, а потом настороженно уточнил:

— Погоди, ты хочешь сказать, что никогда не влюблялся?!

Я в ответ неопределенно пожал плечами и спокойно напомнил:

— Ты же знаешь, что в юности мы из женщин видим только близких родственниц. Потом талтар должен подтвердить свое право называться мужчиной, победив зверя, потом — получает какое-то задание от старейшин. Со своего первого задания я вернулся изуродованным, поэтому даже не задумывался о заведении семьи и посвятил свою жизнь службе.

— Нет, я понимаю, что дома тебе негде было и не до того, но тут?! Здесь же ты с женщинами общался!

— Либо по службе, либо это были шлюхи, — ответил я так же спокойно.

— М-да, — пробормотал через пару мгновений Тагренай, рассеянно взъерошил волосы пятерней и со смешком продолжил: — Хоть что-то ты из нашей культуры почерпнул полезное.

— Ты сейчас назвал практику продажи собственного тела культурой? — уточнил я насмешливо.

— Ее темной стороной, — фыркнул он. — Еще скажи, что ты к ним не ради собственного удовольствия ходил! Хотя, стоп, молчи, не хочу знать подробности. С тебя станется… Как вы вообще при таком подходе женщин себе выбираете?! Нет, стой, на это тоже не отвечай! Я лучше умру в счастливом неведении. М-да, интересная из вас пара получается… Даже не знаю, не то смеяться, не то бояться, не то рыдать от умиления, какие вы оба трогательные и неиспорченные. — Он состроил соответствующую рожу и утер несуществующую скупую слезу, но в следующее мгновение посерьезнел, поймав мой ответный взгляд: — Эй, не надо меня бить! Я жертва, со мной надо бережно обращаться!

— Если ты жертва, плевать, как с тобой обращаться, ты все равно умрешь, — мрачно возразил ему.