Мастер расплаты

На завтраке атмосфера была напряжённой, поэтому я пропустила обед. Когда Марта пришла узнать, всё ли со мной в порядке, я сказала, что работаю, и чтобы она не беспокоилась обо мне.

Зная, что пропускать ужин не могу, я проверяю своё отражение в зеркале. На мне короткое чёрное коктейльное платье с глубоким вырезом.

– Ты переживёшь ужин с Дамиано, – шепчу я, прежде чем покинуть свою комнату.

Я иду по коридору, и когда сворачиваю за угол, мои глаза встречаются с Дамиано, который идёт с другого крыла. Я замедляю шаг, чтобы он спустился по лестнице первым.

Его взгляд лишь на секунду задерживается на мне, и он ничего не говорит.

Я не так много общалась с ним, но уже ясно, что он человек немногословный.

Следуя за ним по лестнице, я замечаю, как мои глаза невольно скользят по его широким плечам, затем останавливаются на его пистолете.

Даже дома, где нас окружает армия его людей, он вооружён.

Когда я делаю последний шаг, моя левая туфля соскальзывает, и, не раздумывая, я тянусь, чтобы поймать себя за что-нибудь. Моя ладонь с глухим стуком ударяется о пистолет на спине Дамиано, и кровь мгновенно отливает от моего лица.

Чёрт.

Дамиано разворачивается, и прежде чем я успеваю выдохнуть, его пальцы сжимаются вокруг моего горла, и меня резко разворачивают, прижимая к холодным плиткам пола.

Боль пронзает мои бедра и лопатки, воздух с громким звуком вырывается из лёгких, и через мгновение ствол его пистолета упирается мне в лоб.

ЧёртЧёртЧёрт.

Страх заполняет каждую клеточку моего тела, и я с трудом выдавливаю слова через его болезненное сжатие на моём горле:

– Это… случайность…

Наклонившись надо мной, его черты лица словно высечены из камня, а глаза излучают опасность.

Моё сердце бешено колотится в груди, и я издаю придушенный звук, пытаясь сделать вдох.

– Это… была случайность, – выдыхаю я. – Моя туфля… сломалась, и я… споткнулась.

Он перемещается на несколько сантиметров, не ослабляя хватку на моём горле, и смотрит на сломанную туфлю. Видимо, удовлетворённый моим объяснением, он, наконец, отпускает меня и выпрямляется в полный рост.

Caro Dio.

Я жадно втягиваю воздух, быстро поднимаясь на ноги. И только когда мои глаза снова находят Дамиано, который уже идёт прочь, заправляя пистолет обратно за пояс, злость начинает закипать у меня в груди.

Этот ублюдок. Он только что швырнул меня на плитку и чуть не задушил, а сказать хоть слово – это слишком для него?

Я срываю сломанную туфлю с ноги и чуть не бросаю её ему в спину, но, к счастью, успеваю вовремя остановиться.

Хмурясь, глядя на его удаляющуюся спину, я с силой нажимаю на кнопку на стене, вызывая лифт. Когда двери открываются, я вхожу в маленькое пространство, злобно уставившись на ту глупую туфлю, из-за которой меня чуть не убили.

Мои плечи и бедра всё ещё болят, и я подношу дрожащую руку к горлу.

Он не должен был так резко реагировать.

Dio, как будто я бы попыталась его убить? Я не глупая, да и смерть мне точно не по душе.

Вернувшись в свою комнату, я быстро переобуваюсь и спешу в столовую.

Я не смотрю в сторону Дамиано и натягиваю на лицо натянутую улыбку, садясь рядом с Карло.

Главное – продержаться на ужине, не опуская голову.

Годы абьюза научили меня мастерски скрывать свои истинные чувства. Я отказываюсь показывать людям свою уязвимость, потому что знаю: они воспользуются этим против меня.

Я тянусь к стакану с водой и делаю глоток.

Когда я ставлю стакан обратно, взгляд синьоры Аккарди останавливается на моём шее:

– Откуда эти синяки?

– Синяки? – синьора Фалько сжимает губы, её черты застывают в напряжении.

Я чувствую, как воздух вокруг стола напрягается, и понимаю, что если взгляну на Дамиано, он, скорее всего, даст мне предупредительный взгляд, чтобы я держала рот на замке.

Моя упрямая натура, которая отдыхала последнюю неделю, вспыхивает с новой силой, разжигая мой гнев.

Я никогда не скрывала своих синяков и не собираюсь лгать ради кого-то. Это уже не раз приводило меня в неприятности.

Перед глазами всплывает воспоминание, как Санто избил меня за то, что я осмелилась поплавать в жаркий день. Его друзья пришли в гости и увидели меня в купальнике.

Мой брат тогда вывихнул мне челюсть, а когда наш священник приехал с визитом, я не спряталась, как мне было велено.

Не то чтобы священник что-то сделал, когда увидел мои синяки. Моя маленькая вспышка неповиновения стоила мне двух сломанных рёбер и трёх дней в запертой комнате без еды.

И хотя мой острый язык, скорее всего, навлечёт на меня очередное наказание, я не могу удержать слова, которые срываются с моих губ:

– Я споткнулась и случайно коснулась пистолета мистера Фалько. Он схватил меня за шею и швырнул на пол.

Синьора Фалько ахает, её лицо бледнеет до ужаса. Она издаёт тот же придушенный звук, что и я, когда её сын чуть не задушил меня.

Дамиано резко вскакивает на ноги и, схватив мать за плечи, приседает рядом с её креслом.

Его голос неожиданно мягок, когда он говорит:

– Дыши, мама.

Её дыхание ускоряется, и становится понятно, что у неё начинается паническая атака.

Чёрт.