Мастер сновидений

Через несколько дней случилось событие на некоторое время сильно выбившее меня из привычного расписания. Дней за десять до новогоднего праздника, совпадающего с самым холодным днем, днем наибольшего удаления Лари от светила, потом она будет к нему только приближаться, утром мы, я и Притер под чутким руководством ассы, занимались практикой. Во дворе послышался шум и на пороге появился мой мучитель–учитель фехтования и главный среди охраны:

— Асса Зита, извините, что прерываю, но не могли бы вы и ваша … э … племянница, выйти во двор.

— Айре Эльмитлан, у нас занятия. Это не может подождать?

— Нет, дело срочное.

Мы с любопытством поспешили во двор. Посреди двора стояло несколько охранников и накрытые плащом носилки. Асса Зита побледнела.

— Не волнуйтесь, асса, это не наш.

Он несколько театрально откинул плащ. На носилках лежал совершенно незнакомый мне мужчина, человек, лет тридцати, в странной камуфляжной в лохматушках одежде и с раскрашенным, под спецназ, лицом.

— Асса Анна, — надо же в первый раз он назвал меня по имени — Я требую объяснений.

Хорошо, что в этот раз он обратился по имени, а то я бы долго думала к кому он обращается.

— Я его не знаю. И вообще, причем здесь я?

— Дорогая, — это уже вмешалась Зита — посмотри на него внимательно.

— Ну, смотрю.

— Ты посмотри на него истинным зрением.

— И так тоже смотрю, но я не знаю — чего я должна увидеть?

— Этот человек умер совсем недавно, и у него должны быть остатки его ауры, а что ты видишь?

— Я ничего такого не вижу. Он выглядит, как … не магический и не живой объект.

— И это и есть ненормальность.

Тут опять вмешался эльф.

— Этого молодца съели.

Я еще раз осмотрела тело, на мой взгляд, труп был совершенно целый. Ни пятнышка крови, ни еще каких повреждений я не увидела. Может на спине … Удивленно уставилась на эльфа.

— Этого человека съел это ваше… — он ткнул пальцем в Мару.

И тут меня понесло. Любой владелец собаки меня поймет, обидеть собаку, это намного серьезнее, чем обидеть самого хозяина.

— Не смейте тыкать пальцем в мою собаку. Придется объяснить, вам, высокородному, что вы поступаете, по меньшей мере, не вежливо. Оскорбляя мою собаку, вы наносите оскорбление мне. И я начинаю сомневаться в вашей «абсолютной памяти», которой вы всегда так бравируете на занятиях со мной. За два месяца вы не смогли запомнить, что вот это — тут я тоже ткнула пальцем в Мару — собака и зовут ее Мара. Повторить, как ее зовут? — у меня получилось высказать все это ледяным тоном и на лицо пришлось выпустить, несколько позабытое, выражение холодной надменности потомственной аристократки.

Все ошеломленно молчали, Притер от удивления, открыл рот. Цвет лица эльфа опять стал стремительно изменяться, когда то такое явление я уже наблюдала, но в этот раз смена цвета продолжалась значительно дольше и сопровождалась шипением перегретого чайника. Мара посмотрела на меня с уважением, потом, на всякий случай, встала между мной и, плющимся и шипящим от злости, эльфом. Остальные эльфы придвинулись к командиру, лица у них окаменели, и они выразительно положили руки на пояса. Асса решила вмешаться:

— Айре Эльмитлан, вы забываетесь… Остыньте. Асса Анна в своем праве. Если бы при вас кто–нибудь оскорбил вашего варга вы бы тоже оскорбились, и дело закончилось бы смертью … Поэтому, давайте вернемся к сути. Где вы нашли труп?

Эльф сделал несколько глубоких вдохов, вот что значит выучка, и спокойным голосом продолжил:

— Труп был найден на тропе за северным хребтом. Это новый наблюдатель, он прибыл вчера. Мы перехватили его сообщение об успешном прибытии и начале наблюдений. Судя по положению тела, он был съе… убит после первого дня наблюдений. — И тут он опять не выдержал и закричал. — Я не понимаю, зачем надо было жрать наблюдателя, человека, ему… ей…, что гварричей мало?

— О чем вы? — Я искренне не понимала о чем идет речь.

— Я понимаю, что вашему… вашей .. э–э–э … собаке, надо питаться. И два–три гваррича в неделю, это не много, их давно следовало приструнить. И, надо сказать, это пошло всем на пользу, гварричи в этом году не озоруют, да они вообще боятся подлетать близко к усадьбе. Но наблюдателя–то зачем? Только вчера гваррича, и вот сегодня наблюдателя. А завтра кого–нибудь еще, уже из обитателей усадьбы?

Я слушала все это, смотрела на Мару, и пыталась выйти из состояния шока. Чем дольше говорил капитан, тем более виноватый вид был у Мары. Она уже давно переместилась ко мне поближе, а сейчас начала отворачивать морду, прижала уши и стала прижиматься к земле, чтоб быть менее заметной. Я нависла над ней, а потом, дабы той не пришло в голову спастись бегством, просто схватила ее двумя руками за щеки и приподняла, так что она начала болтаться передо мной как мешочек с костями. Для защитников животных сообщаю, что болевых ощущений при этом собака не испытывает, т.к. в брылках — щеках почти нет нервных окончаний и во время игры такие упражнения собака воспринимает как ласку.

— Ты зачем ела гварричей, сука?