Мастер сновидений

Одрик прислушался: с улицы доносился шум дождя, время от времени грохотал гром.

— Нет, ничего… Дождь…

— Эх, ты…, мужчина. — И Анна уверенно направились по лестнице наверх. Одрик нехотя поплелся за ней. Когда он поднялся на второй этаж, он тоже услышал: ребенок, где–то наверху горько плакал ребенок. Пока Анна настороженно оглядывалась по сторонам, юноша быстро проскочил мимо невесты и взлетел по приставной лестнице на чердак. Ведь именно оттуда доносились горькие рыдания.

Возле распахнутого слухового окна лежал иссохший и какой–то весь скрученный труп женщины в кожаной одежде наемницы, в ее левом глазу торчал хвостик болта. А рядом с ней, держа ее за руку, сидел огромный и весь какой–то нескладный толстый подросток. Тут же валялись два арбалета, один разряженный, а во втором переливался всеми оттенками фиолетового болт с магической начинкой.

— Дорис, Дорис… — На одной высокой ноте тянул подросток, время от времени он прерывался и начинал рыдать и размазывать по лицу слезы пополам с соплями, рядом на пыльном полу лежал наполовину съеденный красный леденец.

Пока Одрик рассматривал подростка и пытался придумать, как его успокоить, Анна чуть отодвинула его в сторону и подошла к окну. Мара шуршала по углам чердака и обнюхивала все, на что натыкался ее короткий нос.

— Это ты ее так?

— Д–да… наверно я…

— Не буду сейчас расспрашивать как ты это сделал… Отойди–ка чуть в сторонку… Я с твоего позволения заберу себе этот «трофей»?

— К–какой т–трофей?

— Вот этот. — И Анна ловко стянула с руки иссохшего трупа перчатку и очень аккуратно взяла ей болт из взведенного арбалета, и стала очень внимательно его рассматривать. При этом она сдвинула не взведенный еще арбалет под ноги ревущему подростку.

— Анна, потом рассмотришь, лучше скажи: что будем делать с ребенком?

— С каким ребенком? С этим дурачком?

— Почему дурачком?

— А кто же он?

— Он — РЕБЕНОК! Он только что лишился, наверное, матери или сестры, и ему плохо.

— А ты лучше подумай, что он тут делал?

И словно отвечая на этот вопрос магини, подросток отпустил иссушенную магией руку наемницы, ловко подхватил не взведенный арбалет и, не переставая завывать, ловко и очень быстро его взвел. Одрик наблюдал за всеми этими его манипуляциями, открыв от удивления рот.

— Вот, — сказала назидательным тоном Анна, — а ты говоришь «ребенок»… — Она уже убрала куда–то трофейный болт и задумчиво рассматривала продолжающего нудно выть дурачка.

— Одрик, шел бы ты вниз, что ли…

Юноша послушно повернулся, чтобы уходить, как вдруг до него дошло, что что–то не так, он резко повернулся назад и увидел, что Анна достает из–за спины кинжал. Он бросился вперед и встал между ней и завывающим дурачком.

— Что ты собираешься делать?

— Убить его. Быстро и безболезненно…

— Ты что! Так же нельзя!

— А как можно? Оставить его здесь? Это по–твоему гуманнее? — Закричала на него магиня. — Не хотела оскорблять твой утонченный аристократический вкус, но я тут торчать не собираюсь. — И кинжал в ее руке взлетел вверх.

— Нет, ты этого не сделаешь.

— Интересно, почему?

— Он же ни в чем не виноват… Я сказал! — И Одрик перехватил запястье Анны.

— Ага, он только арбалеты взводил…

— Из них в меня целились, мне и решать…

— Ладно, твое дело. Но убить я его собиралась по другой причине. Вот представь себе, что с ним будет дальше… Мы с тобой уйдем, а он останется тут… Закончится дождь, трупы найдет стража, а рядом с ними этого дурачка. Что будет дальше?

— Ну… — замялся Одрик, и отпустил руку Анны с ножом. — Они его подержат у себя и отпустят, он же ни в чем не виноват…

— Хорошо, предположим, они его просто отпустят. А дальше? Что он будет делать дальше?

— Дальше?

— Да. Что с ним будет дальше?

Одрик задумался: «А действительно, что будет дальше?»

— Не знаешь, так я тебе расскажу… Дальше он будет жить на улице, хорошо, если ему разрешат нищенствовать, но у нищей братии свои законы, и не любят нищих в вольном городе. Ему очень повезет, если его подберет кто–нибудь из хуторян, но это вряд ли, для тяжелой работы он не годится, слишком глупый. Скорее всего, его подберут циркачи, их сейчас в Караваче много, изуродуют его, и будут показывать за деньги, он же «безвредный». Ты и сам ходил в детстве в цирк на уродцев смотреть, а откуда они берутся, знаешь? Нет, не знаешь… Их вот из таких «безвредных» дурачков делают. И, скорее всего, кто–нибудь из стражи его туда и продаст. Или он просто умрет на улице от голода, или его раздавит телегой извозчик, потому как жить один этот дурачок совершенно не умеет. Так что у него в данный момент два пути: или он быстро и безболезненно встречается с Темным Ликом или ты принимаешь ответственность за его жизнь на себя. И могу тебя заверить, что, если ты это сделаешь, то я не поленюсь, и буду лично отслеживать, что и как происходит с этим дурачком.

— Забрать его с собой?

— Да. Тебе пора научиться брать на себя ответственность, не только за себя, но и за кого–то еще. Ты вроде уже совершеннолетний… Так что? Забираешь? Или уходишь?

И тут опять свое веское слово сказал Учитель: