Мастер сновидений

Черный полковник высадил меня у ворот своей усадьбы, так же подал руку, размахнул как на качелях, и я совершил самый длинный прыжок в своей жизни. Приземлился удачно, присев на одно колено, распластав руки по воздуху как птица, если Лаки видела, то я не ударил в грязь лицом и в прямом и в переносном смысле. Книга приземлилась под курткой, хотела было выскользнуть из–под полы на землю, но я вовремя ее поймал.

— Куда это ты собралась, ишь, шустрая какая! Я за тебя головой отвечаю, дорогуша, — прижал книгу к груди скрестив руки и побежал, даже полетел ко входу дома. В дверях я остановлен магом тайной стражи, в радушно выставленные объятия которого, собственно, и попался.

— Ну, наконец–то я тебя поймал, неуловимый ты мой. Что это ты там прячешь? «Металлы: магическая восьмерка», где взял?

— Дали почитать.

— Хорошая вещь, и написана легко, по–человечески. Почитай–почитай, это завсегда полезно. Ну, иди, тебя уже заждались. Эй! да ты куртку свою сними. Давай сюда. Да ладно–ладно, я ее пристрою. — И асса Тадиринг снова разворошил мой соломенный сноп, в этот раз уже просто так, — Беги сынок, беги… пока бегается. Я зайду потом.

Я взлетел к Шайми, мне открыла сама сейне Дайо, я едва поклонился и скользнул внутрь. Девочка обрадовалась, хотела даже засмеяться, но от такого движения припухлость на ее верхней губке лопнула, и из ранки потекла грязно–желтая жидкость. Не столько от боли, сколько еще и от обиды, что она не сможет засмеяться, Шайми заплакала. Я проскользнул к кругленькому столику, сделал вид, что чем–то занят, на самом деле я прятал слезы. Ну, не научился я еще держать соответствующее выражение, не было во мне лицедейства, да и сейчас нет, что в голове, то и на лице. И стоял, пока не позвала сейне Дайдоне, подошла, тихонько позвала и привела как детеныша варга (я бы и сам пришел).

— Отвлеки ее, у тебя получается. Пусть она пока не понимает. Я прошу тебя, не покидай нас… — прошептала ему сейне Дайо.

— Что Вы нет, конечно нет. — «А что она не понимает? " этого я уточнить не решился.

— Вот видишь, и вернулся твой сказочник, — сказала она Шайми, — я Вас оставлю, посекретничайте без меня.

— Привет, ты не соскучилась?

— Скажешь тоже, я и не успела. Ты же оставил себя во сне, ты все время был со мной.

Странно, но я никогда не вплетал себя в сны.

— Да?! И кем я там был: волшебником, гномом или илларем? Только не говори, что орком, никогда не хотелось быть орком.

— Нет–нет, ты был стражем.

— Каким еще стажем? Я никогда не был никаким стражем, никогда не носил никакой формы.

— Каким — спасающим. Ты всех выручал. Или… не совсем ты. Ну как будто ты вырос совсем большой, и можешь спасать людей… и гномов… и илларей… мог бы даже орков.

«Совсем большой» подумал я «куда уж дальше расти, и так все рукава коротки, просто беда. "

— А что есть такие стражи?

— Есть и носят форму из зеленых листьев.

— Как это?

— Не знаю, я таких раньше не встречала, он как будто бегал по лесу и на него прилипли всякие–всякие листочки.

— Так может это эльф, они любят траву, даже плетут из нее себе облачения?

— Нет, это человек. Я же говорю, такой же как ты, ну, почти.

— Ну, вот видишь, ты сама уже сказки начинаешь сочинять. А если мы вместе тобой, ты представляешь, сколько мы насочиняем!

— А сегодня ты тоже новую сказку сочинишь?

— Обязательно.

— А что там ты принес такое зеленое?

— Это книга, я за ней и ходил, — и я взял свою дорогушу на руки.

— Она интересная.

— Для меня — о–очень.

— Тогда почитай мне ее.

И я читал девочке про двуликое золото, про благородное серебро, про мягкую и теплую медь, про труженицу бронзу, про хитрую и неуловимую ртуть, про печальное седое олово, про суровый свинец и непобедимое гордое железо.

Дверь отворилась и вошла Лаки, обдав меня таким взглядом, что можно было ошпариться.

— Удивительно, все–таки изволил явиться к обеду и не обременять индивидуальной кормежкой собственной персоны здешних домочадцев. Как это любезно с вашей стороны, асса Одрик.

Не зря род Дьо–Магро столько веков в поте лица оттачивал свою породу, вся его краса и гордость сейчас дрожала на кончиках ее бронзовых кудрей, готовая рассыпаться смехом.

— Всегда рад Вам угодить, о! Блистательная сейне Лакене. — И я стал изображать церемониальный поклон.

Шайми придерживая ранку на губе, смеялась, на сколько ей хватало сил.

— Я опасалась, что пробегаешь целый день, и мои старания пропадут даром. Вот пришла пригласить, чтоб ты оценил качество приготовления.

— Приготовления чего?

— Обеда, бестолковый.

— Да неужели?

— Нет, не всего, конечно. Десерт в моем исполнении тебе интересен?

— Более чем, почти соблазнительно. А с каких это пор…?

— С таких! Все чем–то заняты, одна я сижу как кукла.

— Но мы же не оставим Шайми одну, ей будет скучно.

— Да, мне будет скучно, возьмите меня с собой, — Шайми оживилась, даже приподнялась, — возьмите. Мне так надоело да одном месте.

— Ты хочешь с нами? — спросила ее Лаки.

— Очень хочу, очень–очень–очень, — голосок Шайми звучал просто умоляюще.

Лакене забеспокоилась:

— Как же?…

— Да, очень просто, — и я вместе одеялом сгреб девочку с постели. — Забирай подушки.