Мастер сновидений

Когда мы вышли из белой комнаты, она была всем хороша, но не могла заменить целого мира, Лаки заметила:

— А вот папа давно говорил, что в тебе должен проснуться организационный талант.

— Ну, если папа говорил, то обязательно проснется, никуда не денется, — не мог же я спорить с хозяином дома Дьо–Магро, хотя бы и заочно. Сказано, что проснется талант, значит, начинаем его будить. Я нес девочку как высокий тонкий колосок, который надо пересадить и он должен обязательно прижиться.

Малая столовая оказалась полукруглой комнатой в том конце коридора, который противоположен входу, огромные окна выходили на три стороны. За окнами были сады, каскад прудов, рукав Несайи, та самая белая ротонда и сумрачное море предзимнего леса. Осенняя сырая поволока рассеялась и на горизонте показалась гряда Срединных гор, хищно оскалившаяся вершинами. Тучи наконец–то покинули небо Каравача, оставалась тонкая белесая дымка. Шайми захотела взглянуть на близкий, но теперь недоступный для нее мир, я поднес ее к центральному окну. В этот момент легкий небесный шелк прорвался, и Каравач осветило солнце. Белое и остывшее, но такое желанное. Шайми зажмурилась и спрятала свою мордашку в моих соломенных волосах, так мы и стояли, пока нас не позвала Лаки.

Странно, но из обслуги в доме не было никого, даже тетушка Тено куда–то делась. Так что Лаки управлялась вроде совсем одна, чем немало меня удивила. Мы усадили Шайми в подушки полулежа, сами сели друг против друга. Причем сел только я, Лаки постоянно вскакивала то за одним, то за другим.

— Мы еще ждем маму и асса Тадиринга, — объяснила Лаки, заметив мой интерес к количеству приборов на столе, — а для папы мы всегда ставим прибор, как бы далеко он не был.

— А сейн Каларинг сейчас далеко?

— Сейчас все службы далеко, проверяют горные дороги и дальние заставы. Ведь скоро пойдет снег, и туда будет нелегко добраться, даже тетушка Тено в казармах занимается провиантом для лесных стражей. В городе сейчас только асса Тадиринг, ввиду его заслуженного возраста он освобожден от тяжелых работ…

— Но свежий горный воздух еще никому никогда не помешал, — продолжал уже сам седой маг.

— О! сегодня все в сборе, даже наша Шайми! Ждем только хозяйку дома. А пока, чтобы не терять времени, я намерен побеседовать с молодым человеком. Не волнуйтесь, милые девушки, заскучать не успеете, я его в скорости вам верну.

Я пошел за асса Тадирингом к левому углу столовой, там из окна можно было видеть восточную окраину Каравача, крыши домов замерших в ожидании зимы.

— Если я не ошибаюсь, мой дорогой студент, я кажется предупреждал, чтобы вести себя тихо, ни с кем не связываться.

— А разве я?…

— А кто сегодня разминался на физиономии лучшего друга? За что ты подрезал язык нашему говоруну?

— За дело! — я чувствовал, как мои ноздри раздуваются, словно у варга. — Уже донесли? А еще говорят, что стражи всех служб на горных дорогах.

— Ну ладно, ладно… Остынь! Молодой еще, вскипаешь быстро. Но этот недостаток быстро проходит сам, как и другие детские болезни при правильном уходе. Только ты до сих пор не догадываешься, что Тайная стража это нечто более интересное, чем несколько смен разгильдяев в казарме. И был бы я никуда не годным магом Тайной стражи, если бы какой–то студент сразу раскусил мои секреты.

«Да, я действительно болван» я был не так далек от правды «наверняка у него осведомителей полно, и магические слушалки по всему городу посажены. "

— Ты ничего странного не замечал? Я просил тебя обращать внимание, — поинтересовался старый маг.

— Вроде ничего… Пару раз мне показалось, что я кого–то увидел, но не разобрал кого. Хотя тогда был ливень, вряд ли кто–то гуляет в такое время, наверно показалось.

— Угу, — согласился Тадиринг, — всегда особенно хорошо кажется «после вчерашнего», — он не только слушал, он смотрел меня. — Ничего, ничего, все мы когда–то были молодыми, не смущайся — продолжай.

— Еще мне показалось, что я наткнулся на гвоздь у окна, я его чувствовал, но ничего не нашел.

— Если чувствовал, тогда должен остаться след, что–нибудь было?

— Я не знаю, у меня на спине глаз нет.

— Нет!?!? А пора бы уже отращивать, — и асса Тадиринг щелкнул меня по лбу, — если у тебя на голове солома, то я надеялся, что в голове хотя бы что–то еще. Давай–ка я тебя посмотрю. Ну–ка, ну–ка… да это простым глазом видно, раздеваться перед дамами не будем, но поверь старому вояке. Откуда у тебя это пятно? — И он ткнул пальцем между моих лопаток.

— Мама не говорила, что у меня там родимое пятно.

— Это не родимое, это … бесцветное, я бы сказал прозрачное… Твой хребет скоро будет просвечиваться.

«Бр–р–р! Какая пакость! " Я мысленно поморщился.

— Где, говоришь, это было? У какого–то окна?

— Да, у окна в комнате Шайми.

— Что!?!? — седые брови мага наползли на глаза как тучи, — Скверно, я все–таки надеялся… — процедил он сквозь зубы, дернул головой в сторону и буркнул в самый угол какое–то ругательство, да еще раздавил выпавшее слово сапогом, будто бы оно собиралось сбежать и растрепать что–то всему Каравачу.