Мастер сновидений

— Позволь, — отстранил его Олирко, сам взялся за хвостик колокольчика. Пару раз колокольчик звякнул невпопад, потом одумался и начал выводить мелодию какой-то песенки. Сигвар и Антонин переглянулись, даже слуга не ожидал ничего подобного от своего хозяина. Уж не вздумал ли мэтр пошутить в эту вьюжную ночь? Но мэтр был на редкость сосредоточен. Бывший страж на какое-то мгновение успел пожалеть, что связался с этим иногородним типом. Но двери дома открылись, оттуда упала полоска света и донеслась та же песенка, кто-то вышел, насвистывая ее. Сигвар и Антонин переглянулись еще раз. Ворота отворились, за ними стоял сам Калларинг в своей белой бурке, развеваемой ветром. Олирко и Калларинг смотрели друг на друга с полминуты (Сигвару и Антонину показалось, что ужасно долго), потом распахнули руки на всю ширь, чтобы запахнуть их на спинах друг друга:

— Ах ты… Поющий гваррич, жив, зараза!

— Мечтательный дракон … глянь — ка, все еще кудрявый!

— Оле…

— Кари…

Они еще и смеются, а бедные слуга и бывший страж не знали, что им делать. Готовы были схватиться друг за друга, потому что от сюрпризов начали подрагивать колени. Ну, кто бы мог подумать, что эти двое…. Рассуждать дальше Антонин боялся, а Сигвар даже не начинал.

Указующий перст полковника, направил их, дрожащих, в теплое нутро дома. Разговор командира с хозяином проходил, казалось, на другом языке, какие-то словечки, недосказанности, многозначительные "А помнишь?". Значит, когда-то у них было что-то общее, и видимо давно, потому что никто об этом не знал, а рассказывать они не собирались.

Знакомые Сигвару лестницы, обнимающие холл, были погружены во мрак как в лихорадку. Казалось, что на них больше года не то что не ступала ничья нога, а даже не касался взгляд. Их покрывал плотный как войлок слой пыли.

— Ну и? — хозяин дома обратил на Сигвара свой пронзительный взгляд, — Мне это тоже не нравится. Мне и твоя лежанка не очень нравится, но для одного и ее много. Старые друзья меня успешно забыли, а новых не нажил.

Про старых друзей это был, конечно, не слишком тонкий намек на самого Сигвара.

— Так вот, если не хочешь сидеть в гостях в своих же каморках, то позаботься, чтобы было как тогда… Надеюсь, ты все вспомнишь, найдешь, не заблудишься. Сделай так, чтобы туда можно было войти. А мы тут пока со старым другом посекретничаем. А если будете себя хорошо вести, то, может быть, в этом доме снова появится запах утреннего кофе. В конце концов, пока мы, как ни странно, живы, то будем жить. Не знаю, как вы, а лично я умереть еще успею…..

Он испытующе смотрел на Олирко, как на криллака[62], вставшего в стойку по крупному зверю.

— А теперь расскажи мне, своему старому другу, что случилось? — у полковника внутри зашевелился азарт охотничьей погони, древнейший из азартов, без него мужчина слишком задумывается о смысле жизни, потом теряет к ней интерес, теряет все определенные ему свыше аппетиты и безвременно хиреет. В принципе, мужчина сначала охотник, а потом уже все остальное. А если ты не охотник, то сразу становишься добычей, другого не дано.

— Для начала это мне надо просить у тебя, что случалось? Почему ты один? Я слышал, ты был счастлив в браке? Да и дети, я слышал, были. Где все?

Черный полковник нахмурился, на его лоб набежала тень мучительно страшных воспоминаний.

— Нет, ну если не хочешь, не рассказывай. Я не настаиваю, просто мне кажется, что та проблемка, с которой я пришел к тебе и те … э — э — э … события взаимосвязаны.

— Взаимосвязаны говоришь… Это хорошо, это замечательно. — От того как были сказаны эти слова мэтру спешно захотелось оказаться где-нибудь подальше, на водах лечить печень. Мэтр не был трусом, но стал оглядываться по сторонам в поисках пути отступления, или вернее сказать поспешного бегства. Сейн Дьо — Магро стремительно встал и направился к шкафчику у стены, запустил руку в его темные недра, достал и налил в серебряные стаканчики рома, не какого-нибудь, настоящего из южных морей, а не пиратской сивухи. И обернувшись через плечо, спросил:

— Ром будешь? Только закуски нет. Тут есть какое-то печенье, но за его съедобность я не ручаюсь.

— Давай свой ром. И печенье тоже давай …

Сейн Дьо — Магро не привередничая, подставил к креслам у камина, где они сидели, когда начали свой разговор, маленький столик. Водрузил на него большую, оплетенную бутыль с ромом, аккуратно перенес на столик уже наполненные стаканчики и рядом поставил вазочку с печеньем.

— Ну что, за встречу?

— Поддерживаю…

Ром был крепким, но печенье могло в этом дать ему значительную фору. Держалось насмерть и раскусить его никому из присутствующих не удалось. И тот и другой вернули сомнительную закуску в вазочку. Сейн посмотрел на печенье задумчиво, он хорошо помнил тот день, когда его испекли. Пресветлая богиня, как давно это оказывается было …

— Ладно, старый пьяница, слушай. — И сейн Калларинг сухо и по деловому рассказал своему старому другу, события, навсегда изменившие его жизнь.