Мастер страшного суда

- Уж не ищешь ли ты господина Альбахари? - сказал он, понизив голос, и усмехнулся с видом снисходительного понимания. - Передо мной тебе стесняться нечего, мы, брат, товарищи, я тоже был молод. Господин Габриель Альбахари живет в третьем этаже, в восьмом номере. Ты себе и представить не можешь, сколько к нему народу ходит, - и все приличные господа, кавалеры, что ж, всякий может попасть в такое положение, когда нужен бывает господин Альбахари, я в этом ничего не вижу дурного. К тому же, говорят, он очень образованный человек, большой коллекционер: картины, древности, венские редкости, все что угодно. Он уже в летах, всегда элегантен, всегда выфранчен, только вот берет десять, двенадцать, пятнадцать процентов, как случится, иногда и больше.

У меня не было охоты быть сопричисленным к клиентуре ростовщика, и я решил, поскольку этого требовали обстоятельства, посвятить майора в положение дела.

- Я не нахожусь в стесненных обстоятельствах, господин майор, - сказал я. - Господин Альбахари меня не интересует. Дело касается, коротко говоря, актера Бишофа, которого вы, может быть, знали по имени. В последние дни он несколько раз заходил в этот дом, и, судя по всему, его самоубийство находится в связи с этими визитами. Вчера вечером он застрелился в своей вилле.

Майор соскочил со стула, как от электрического тока.

- Что ты говоришь? Бишоф? Артист придворных театров?

- Да, мне очень важно узнать...

- Застрелился? Не может быть! Об этом в газетах сказано?

- Вероятно.

- Актер Бишоф! Так бы ты мне сразу и сказал! Разумеется, он здесь был. Третьего дня, нет, погоди-ка, в пятницу, часу в двенадцатом...

- Вы его видели?

- Не я - моя дочка. Что ты говоришь! Актер Бишоф! Послушай-ка, что же сказано в газетах? Денежные затруднения? Долги?

Я не ответил.

- Нервы, - продолжал он. - Наверное нервы! Нынешние артисты народ развинченный, переутомленный... Моя дочка тоже нашла... Рассеянный, растерянный, сначала даже не понял, чего она хочет от него... Да, гениальные люди! Дочка моя... У каждого из нас - свой конек. Я вот собираю почтовые и юбилейные марки. Когда коллекция готова, продаю ее, всегда находится любитель. А девочка моя интересуется больше автографами: у нее уж целый альбом полон подписей. Живописцы, виртуозы, титулованные особы, актеры, певцы, одни только знаменитости. Ну а в пятницу, в полдень, она вбегает в комнату очень взволнованная: "Подумай, папа, кого я встретила на лестнице, - Бишофа!" Схватила альбом и выбежала. А потом приходит через час счастливая. Целый час прождала его на лестнице, но все-таки поймала, и он расписался в ее книге.

- Где же он был все время?

- У господина Альбахари, а то у кого же.

- Это только предположение? Или...

- Да нет же, она ведь видела, как он вышел оттуда. Господин Альбахари проводил его до дверей. Я встал и поблагодарил майора за сведения.

- Ты уже уходишь? - сказал он. - Если у тебя есть еще минутка времени, может быть, тебя заинтересует коллекция. Особенных редкостей, правда, ты у меня не найдешь...

Он показал концом трубки на раскрытую страницу альбома и сказал:

- Гондурас, последний выпуск.

* * *

Спустя несколько минут я звонил у дверей господина Альбахари.

Долговязый рыжий парень в безрукавке впустил меня в прихожую.

- Нет, господина Альбахари нет дома. Когда вернется? Неизвестно. Может быть, только к вечеру.

Я стоял в нерешительности и размышлял, ждать ли мне. Из комнаты, дверь в которую была приоткрыта, доносились шаги и нетерпеливое покашливание.

- Еще один господин дожидается там, - сказал мне парень. - С полчаса уже здесь сидит.

Мой взгляд упал на вешалку. На ней висели пальто и серо-зеленая бархатная шляпа; к стене прислонена была черная полированная палка с набалдашником слоновой кости... "Черт побери, - промелькнуло у меня в голове,-эту палку я ведь знаю, и эту шляпу, и пальто! Знакомый! Недостает еще мне столкнуться с кем-нибудь из знакомых в квартире этого ростовщика! Прочь отсюда, пока ему не пришло на ум заглянуть в переднюю".

Я сказал, что приду в другой раз, может быть, завтра в это же время, и поторопился скрыться.

Внизу, в воротах, я внезапно вспомнил, откуда знаю ту шляпу, и пальто, и палку с набалдашником слоновой кости. Я остановился - так сильно было в этот миг мое замешательство. Не может быть! Нет, вздор, я ошибаюсь, как мог он меня опередить? Как разыскал сюда дорогу? И все же сомневаться было невозможно: человек, пальто которого висело в прихожей ростовщика, - это был инженер.

Глава XIV