Мастер теней

– Еще одна проблема – людей подбирать. Всё труднее и труднее. Да и мало кто по психологическому складу в члены нашего клуба подходит: Рафик почти каждого второго бракует. Если бы не он – кто-нибудь из них давно бы нас спалил. Утешайся мыслью, что любой современный художник – это всего лишь презерватив, которым современный капитализм пользуется для ритуального совокупления с самим собой.

– Ты хочешь сказать, что я – гондон? И теперь меня, использованного, можно выкинуть на помойку?

– Да при чем здесь ты! Я же иносказательно. Надеюсь, ты не серьезно относишься к тому, что мы делали? Это же всего лишь экстрим-акция, игра в смерть, не более того.

– Но убивал-то я по-настоящему.

– Ну и что? Этого, кроме тебя и меня, никто не знает и никто не узнает. Так что на самом деле всё, что было и что сегодня случится, – его как будто и не было. Согласен?

– Ну хорошо, а как с деньгами?

– Что – с деньгами?

– Мне надо сейчас с телками в ресторан идти, впечатление произвести, а, как назло, ни копья. Вчера всё прокутили.

– Надеюсь, ты не с Иркой пойдешь? Сегодня вечером работа.

– Я про работу и говорю. Это будущая жертва. Но зверьков надо поразить, прикормить, прикупить…

– Ладно, подгоню лавэ, не волнуйся. Через полчаса к тебе человечек заскочит, даст столько, сколько попросишь. В рамках разумного, конечно. Ну так как, мы обо всем договорились?

– То есть?

– О новом деле! Будем вкладываться?

– Мне всё равно, лишь бы прибыльное было. Кстати, раз вы хотите органами торговать, то тогда лучше не связываться с бомжами, а работать с детьми.

– Это как?

– Ну, во-первых, бомжи в большинстве больные и старые, наверняка у многих отклонения или патологии, все алкоголики, возни много, каждого обследовать придется – подходит или нет. Во-вторых, они очень подозрительны и ходят кучей. Я за ними наблюдал и знаю: если кто-то неожиданно пропадет – шум поднимут, будут искать, как вороны в стае. А детей беспризорных отлавливать – совсем другое дело. Те сами за нами пойдут, стоит лишь пальцем поманить. Да и детские органы, насколько я знаю, намного дефицитней, чем взрослые, и дороже. Я думаю, что на детях и легче и больше можно заработать, чем на бомжах.

– Любопытно. Я об этом не думал. Ну, значит, есть что обсудить, – радостно прозвучал голос Герки на другом конце провода. – Я буду сегодня к десяти, как обычно, а эту тему мы втроем с Борей обговорим на днях, когда удобно будет. Всё, пока.

В трубке раздались гудки. Дима с ненавистью посмотрел на нее и, еле подавив желание со злости разбить ее об стену, медленно положил на телефон.

– Сука, – сквозь зубы выдохнул он и с ненавистью заскрежетал зубами, – гондон, значит, я? Для ритуального совокупления? Ах ты недоносок еврейский! – дав волю чувствам, заорал Дима во весь голос. – Регент недоделанный российского престола! Ну, я тебе еще покажу… Это ты еще меня вспомнишь, объебос пархатый. Всё труднее и труднее, видите ли, страшно-то как! Вдруг кто узнает!

На крик в коридор выглянула Ирка и удивленно спросила:

– Чего кричишь, случилось что-то?

– Ничего, – зло оборвал ее Дима и свирепо бросил: – Поправь что-то в лице, а то выглядишь, как дура.

9

– Так сколько вам нужно денег для счастья? – чуть-чуть картавя, спросил Диму пожилой очень хорошо одетый армянин, сидя напротив него за кухонным столом, на том самом месте, где час назад Ирка Бодун себя самоудовлетворяла.

– Миллион вы мне не дадите. Ну а долларов пятьсот для начала вполне устроят, – ответил Дима, искренне радуясь тому, что успел до прихода «человека с лавэ», как его изящно назвал Герка Левинсон, выгнать Ирку, всучив ей свои последние деньги на такси. – Понимаете, у меня сегодня на вечер назначена важная встреча. Нужно на людей благоприятное впечатление произвести.

– Пятьсот? Зачем же так много? – с невозмутимым видом поинтересовался армянин. – Разве недостаточно для впечатления просто быть хорошо одетым и говорить умные вещи?

– Не совсем, любезный. Нужно еще и накормить, и напоить, и удивить. Знаете, что больше всего сейчас люди ценят в других?

– И что же, позвольте узнать?

– Только деньги, уверяю вас, ничего больше: ни одежду, ни ум, ни золотое сердце. Только деньги. Точнее, их количество. Хочешь произвести впечатление на человека – покажи ему для начала туго набитое портмоне. А после можно говорить на любую тему – уверяю, в рот будут смотреть и каждое слово ловить, как слово пастыря, который больше всех знает о жизни. Пойдут за тобой, как за крысоловом из сказки, играющим на дудочке человеческих страстей… Кстати, как мне вас звать? Не очень удобно общаться так – без имени.

– Зовите меня просто Гамлет, – не повышая голоса, очень спокойно прокартавил армянин.

– Вы случайно не принц датский? – попробовал пошутить Дима, но, столкнувшись с взглядом невозмутимых черных глаз, полных армянской грусти, осекся и попытался оправдаться: – Я имел в виду, что вы так же богаты, как датский принц. Во всяком случае, деньги у вас должны водиться, тем более валюта.