Мастер теней

– Ты же всё равно знаешь, как у них выглядит обычная клетка: домик из прутьев, а сбоку всегда приделано колесо. Белка или хомяк периодически залезают туда и его крутят, бегая в нем и в то же время оставаясь на месте.

– Да, видела я такие клетки, но при чем тут они?

– Мы для богатых дураков строим такие же огромные невидимые колеса тщеславия, – ответила Жанна, – в которых они бегут, крутят их и вырабатывают энергию для нашего существования. Это похоже на магию, колдовство, ведь искусство магии – именно в умении управлять окружающим миром с помощью тайного знания о том, как он устроен.

– И что, много людей ведется на это ваше вранье? – поинтересовалась Вика.

– Все, – уверенно произнесла Жанна, почти прожигая Вику черными южными глазами, – потому что дураки для того и существуют, чтобы содержать умных.

– А вы, значит, умные? – съязвила Вика.

– Как видишь, – никак не отреагировала на ее выпад Жанна. – Ты же к нам пришла, а не мы к тебе. Значит, тебе чего-то недостает в жизни, чего-то хочется, но ты не знаешь точно, чего именно…

– Почему? Знаю, – рассмеялась Вика. – Денег и вечной молодости. Здесь этого точно не найти.

– Как знать, как знать, – уклончиво ответила Жанна и предложила: – А пойдемте, девочки, лучше в мастерскую к Диме, начнем готовиться к вечеринке. Здесь уже всё заканчивается, народ через полчаса начнет расходиться, по опыту знаю.

– А ты правда поэтесса? – поинтересовалась Людочка, которая до этого молчала.

– Да, – подтвердила Инна.

– Знаменитая?

– Быть знаменитым некрасиво. Среди друзей-поэтов – да, известная. Но поэзия сейчас – это не модно, нас мало кто читает.

– А прочти мне какое-нибудь свое стихотворение, я еще никогда живого поэта не видела, – попросила Людочка Инну.

– Да запросто. Вот, например, из последнего, – произнесла Инна холодно, с таким недовольным видом, будто ее попросили сделать гадость, но отказать она не может:

– Хуйня, ты хуйня,

полная хуйня,

охуительная.

– Всё? – удивилась Людочка.

– Всё. А что ты хотела, письмо Татьяны Лариной из «Евгения Онегина»? Так этого добра навалом в учебниках для детей и в книжках для взрослых, которые так и не научились жить своим умом. А я пишу для продвинутых в литературе, кто устал от русского языка.

– Но ты же пишешь по-русски? – снова удивилась Людочка.

– Ты понимаешь, нам, поэтам, всегда тесно в рамках того языка, на котором мы говорим и пишем. Мешает неоднозначность языка. Поэтому я усиленно работаю над изменением смысла слов, чтобы освободиться от уз языка и заново оценить слова, которые использую. Например, «хуйня» для меня здесь не просто неодушевленное существительное женского рода, а обозначение любой вещи и ситуации, которая может случиться. Понимаешь?

– Не очень, – честно призналась Людочка. – По мне, так это просто набор матерных слов, непристойность какая-то.

– Господи, что ж ты такая недалекая! Ты разницу между словами «хуйня» и «поебень» понимаешь?

– Поебень – это когда чем-то маешься, – ответила Людочка.

– Вот видишь? А «хуйня» – это реально другое, нечто плохое. Это слово происходит от индоевропейского «кхшой», что значит «шип, колючка, иголка». Чувствуешь, какая глубина у этого понятия, а?

– Что-то не очень, ты уж извини. Частушки матерные напоминает типа:

Над селом хуйня летала

Серебристого металла.

Много стало в наши дни

Неопознанной хуйни.

По-твоему, это тоже поэзия?

– Здорово она тебя уела, Инна! – хохотнула Жанна, от злой радости захлопав в ладоши. – И ответить нечего нашей поэтессе этой святой простоте!

– Вот поэтому я и не люблю вам, плебеям, читать свои стихи, – спокойно возразила Инна, с презрением глядя на искренне недоумевающую Людочку и Вику. – Чтобы понять глубину моих стихов, нужно разбираться в тонкостях современной поэзии, знать и ценить слова. Как сказал когда-то Чарльз Буковский:

Умереть на кухонном полу в семь утра,

когда другие люди готовят яичницу,

это не круто – если только

речь идет не о вас самих.

Лучше пойдемте в мастерскую к Диме, вина немного выпьем, пока к нему на вечеринку народ не набежал.

– А это далеко? – спросила Вика.

– Прямо здесь, этажом ниже, в подвале, – ответила Жанна, – у него и квартира в этом же доме, двумя этажами выше: он ее купил, когда вернулся из Америки.

– А он что, был в Америке? – восхитилась Вика. – Правда?

– Ну да, – подтвердила Жанна, – а он вам разве не говорил? Он вообще-то любит хвастаться, всем рассказывать, какой он там был успешный.

– А зачем же он обратно вернулся, дурак, в нашу помойку? – удивилась Вика.

– Не знаю. Молчит, как партизан, всё отшучивается: мол, по родине соскучился. Но я не верю.

В это время к ним вернулся Дима и, приобняв Жанну, что-то шепнул ей на ухо, после чего, радушно улыбнувшись Вике и Людочке, предложил:

– Айда ко мне в мастерскую! У меня немного кокса есть. Предлагаю перед вечеринкой забить пару дорожек для настроения.