Мастер теней

– Точно, – засмеялся Лурье. – Когда у тебя перед глазами ебутся, это очень трудно не заметить. Я читал о вашем недавнем перформансе «Пыжики». Вы в ночь на 7 января закидали прилавки «Макдональдса» дохлыми кошками с криками: «Свободная касса!» А молодежный журнал «Ж (.) ПА» объявил эту акцию самым хулиганским перформансом, что, безусловно, заслуживает уважения. Но что всё это значит? Что вы хотели сказать?

– Сегодня художник реализуется в любом материале. Это был наш подарок низкооплачиваемой рабсиле американского фастфуда, которая в самый светлый праздник человечества не может отдохнуть. Призыв приобщиться к протесту западных антиглобалистов против международного капитала. А дохлые кошки символизировали гнилые идеи либерализма, которые в нашу страну подбрасывают из-за рубежа.

– А что-нибудь неполитизированное есть в вашем, если можно так выразиться, репертуаре? – спросил паренька Боря Красноштан, всё это время молчавший. – Что-нибудь без ангажированной на злобу дня тематики?

– Есть, конечно, – охотно пояснил Ваня Негодяев. – Например, мы провели акцию «Пи-ар-тд» в столичном метро. Устроили поминки по современному искусству в лице Васи Пригаркова. А еще сбросили шкаф с книгами того же Васи с верхнего этажа университетской общаги. Эта акция называлась «Падшие слова», что символизирует стихотворный диалог в условиях современности. Наконец, я сейчас книгу пишу – под названием «Адрастея».

– Как-как, «Педерастия»? – уточнил Дима.

– «Адрастея»! – поправил его Ваня.

– Нет, что такое педерастия – я знаю, а вот кто такие «адерасты» и чем они занимаются – никогда не слышал, – загоготал Дима, заговорщицки подмигивая окружающим.

– Что за похабные шутки! Адрастея – это богиня справедливости у греков, – чуть не плача от обиды, вскричал Негодяев.

– Слушайте, Ваня, вы же, кажется, выпускник философского факультета? – поинтересовался Лурье у него.

– Да, это правда, – подтвердил тот.

– Так может, вам лучше книжки писать о судьбах нашей злосчастной родины, вместо того чтобы заниматься мелким хулиганством, выдавая его за искусство? Еще раз повторяю: вы играете в опасную игру, дискредитируете методы современного искусства его же приемами. Каждого из нас из-за вас скоро никто не будет воспринимать всерьез. Пострадают все, кстати, в первую очередь – ваш учитель Слава. То, что он делает, очень похоже на то, что вы высмеиваете. Не нравится наша действительность? Пишите разоблачительные книжки и статьи, их всё равно никто не читает, но – умоляю вас, не предпринимайте никаких действий, ведь последствия будут самые непредсказуемые.

– А мы будем продолжать призывать нашу стражу к топору, – твердо возразил ему Ваня, – будем, и никто нам этого не запретит. Открою вам один секрет: если прочитать задом наперед слово «топор», выйдет «ропот». Поэтому мы ропщем против того, что с нами происходит, призываем бороться, взяться за топор и выкорчевать гниль из народа. Жизнь – говно? Тогда нужно сказать об этом, чтобы все знали. А если нам не дают возможности сделать это публично в рамках закона, то мы напишем это на всех стенах нашего города, всей страны, наплевав на закон.

– Господи, и когда же ваш чертов факультет перестанет производить одних философов-наркоманов? – огорченно произнес Лурье и тяжело вздохнул. – Самые страшные люди в нашей стране – это такие, как вы, идеалисты. Подсаживаете на наркотик своих иллюзий других, ни в чем не повинных людей.

13

– Современное искусство омерзительно в своей простоте, – признался Боря Красноштан Лурье. – Иногда мне кажется, что публику дальше уже некуда эпатировать. Ну всё сделали, что могли: сняли штаны и всем показали и перед, и зад в голом виде. Ан нет: найдется какой-нибудь паршивец, выкрасит, к примеру, задницу в красный цвет или членом будет холсты писать, а всем остальным придется подражать ему. Ну как жить, Лева, в мире, где все и всё друг у друга воруют?

– Что ты так переживаешь, – попытался утешить его Лурье, – по поводу этих молодых объебосов? Они нам не конкуренты. А потом, неужели ты всерьез воспринимаешь свое искусство? Ты же слишком умный человек, чтобы верить в то, что делаешь.

– Всерьез можно воспринимать только деньги, – ответил Боря, – или людей с деньгами.

– Кстати, – подхватив собеседника под руку, шепнул Лурье ему на ухо, – посмотри вон туда, вниз, – и указал на ухоженную блондинку блядоватого вида в окружении двух здоровых телохранителей. – Это жена замминистра здравоохранения Ольга Продана.

– И чем она нам интересна?

– Как чем? Ты что, не знаешь, что она владеет компанией «Медстандарт», которая торгует по демпинговой цене сырьем для производства дезоморфина?

– Чего? Вот эта болонка, выряженная в кружевное нижнее белье?

– Именно. У нее эксклюзивное право производить лекарства «Терпинкод» и «Коделак», из которых любой ханыга может за пять минут соорудить дозу.

– Может она этого и не знает. Думает, что торгует лекарствами от кашля. А как их химики со стажем в мульку переделывают – это ее не касается.