Мастер Триоль

— С удовольствием, сударь, — ответил Гармониус. — Но Партитура ещё не окончена.

— О Маэстро, я сгораю от нетерпения!

Какофон на самом деле сгорал от нетерпения скорей, скорей уничтожить ненавистную книгу!

— Ну что ж, — сказал Гармониус. — Тогда я сейчас для вас сыграю какой-нибудь отрывочек…

«Этого ещё не хватало!» — только и успел подумать Какофон. Маэстро уже сидел за фисгармонией.

Какофон, как известно, ненавидел музыку. Каждый звук вонзался в его ухо, словно отравленная стрела. Злой волшебник трясся от злости. И не мог с собой справиться.

Маэстро сделал небольшую паузу.

— Ну как вам нравится моя музыка? — спросил он и повернулся к незнакомцу.

Ответа не последовало. Стул, на котором сидел незнакомец, был пуст.

— Странно, куда он подевался? — удивился Маэстро.

А Какофон и не думал покидать комнату. Он сразу догадался, что с Гармониусом шутки плохи, наскоро произнёс своё самое безотказное заклинание: марла-чирла-кштюк-кштюк!

И тотчас превратился в блестящую капельку фиолетовых чернил.

Превращение в чернильную капельку было для Какофона старым испытанным средством. Ещё в молодости он любил забираться на кончик пера какого-нибудь сочинителя музыки. И тогда из-под пера сочинителя появлялась такая путаница, такая мешанина из разных нот, что её невозможно было слушать.

А Маэстро после небольшого приключения вернулся к своему столу и вновь принялся за работу.

Он не знал, что злой волшебник сидит в чернильнице.

Какофон от нетерпения так ворочался на кончике пера, что Гармониус озадаченно воскликнул:

— Какая большая капля! Как бы не поставить кляксу!.. — и стряхнул перо.

Какофон звонко шлёпнулся на пол.

Это повторялось много-много раз. Но Какофон упрямо возвращался в чернильницу.

Вскоре он весь покрылся синяками и шишками, а Гармониус как ни в чём не бывало дописывал Партитуру.

Вдруг перо хрустнуло и сломалось.

— Ах, какая досада! — сказал Гармониус. — Моё любимое перо! Что поделаешь? И любимые вещи недолговечны…

Охая и вздыхая, Маэстро пошёл в кладовую. Он с сожалением забросил сломанное перо на самую верхнюю полку, где в пыли лежали старые, ненужные вещи.

Какофон вместе с пером шлёпнулся в пыль. Поглаживая синяки и шишки, он злобно шипел:

— Ну погоди… Я ещё рассчитаюсь с тобой, децима-ундецима!

А Гармониус вернулся в комнату и снова принялся за работу.

Через несколько минут он поставил в Партитуре последний нотный знак.

— Всё! — воскликнул он. — Наконец-то в моём любимом городе наступят мир и согласие. Как обрадуются капеллиане!

Вдруг Маэстро заметил на столе сломанный смычок.

— Когда вещи приходят в негодность, — глубокомысленно произнёс он, — с ними приходится расставаться.

И он ещё раз посетил кладовую. Но вместо смычка положил на полку — что бы вы думали? — Партитуру!

Вот что может сделать человек по рассеянности!

Вернувшись снова в комнату, Маэстро решил проиграть все мелодии Партитуры с начала до конца, чтобы проверить, нет ли там ошибок.

Он откинул крышку фисгармонии, поставил рядом самое удобное кресло и протянул руку за Партитурой.

Партитуры не было. Она пропала.

Гармониус перевернул всё вверх дном — стулья, чемоданы, кресла, диваны. Даже картины, которые висели на стенах, очутились на полу. Он выдвигал ящики стола, рылся в них. Книги сыпались на пол, нотная бумага летала по комнате, фисгармония переехала к противоположной стене. Но всё было напрасно.

Маэстро обхватил голову руками и стал мучительно вспоминать.

— Куда я положил Партитуру? — сказал он и хлопнул себя поломанным смычком по лбу.

Смычок был крепкий, и на лбу Маэстро выскочила шишка. Гармониус потёр лоб и с удивлением уставился на смычок.

— Интересно, как он очутился у меня в руках? Я же отнёс его в кладовую! — И тут он вспомнил: — Ах старый рассеянный болван! Ведь я положил на полку вместо смычка Партитуру!

На пыльной полке

На пыльной полке, куда попал Какофон и куда Маэстро Гармониус положил Партитуру, лежали витки ненужных Струн, поломанная Дирижёрская Палочка и старый мудрый Клавир в потёртом кожаном переплёте, написанный Гармониусом ещё в юности.

Мудрый Клавир в своё время тоже попал сюда по вине Маэстро Гармониуса. Да так и остался лежать здесь среди ненужных вещей.

Неожиданное появление Партитуры обрадовало обитателей пыльной полки.

Они окружили Партитуру.

Давно известно, что вещи, оставшись наедине друг с другом, имеют привычку разговаривать между собой.

— Здравствуй, малышка! — нежно сказал Партитуре старый мудрый Клавир. — Я рад, что ты навестила меня…

Клавир решил, что Партитура пришла к нему в гости.

К Партитуре подкатилась Дирижёрская Палочка.

— Бедняжка… — сказала она. — И тебя выбросили как ненужный хлам?

— Нет, что ты! — беззаботно отозвалась Партитура. — Просто Маэстро положил меня сюда по рассеянности. А теперь, наверное, ищет да ищет…

— А что, если он никогда не найдёт тебя? — испуганно задрожали Струны. — Как это было с мудрым Клавиром!

— Ох, ох! — заволновалась Дирижёрская Палочка. — Что, если он на самом деле не найдёт тебя?