Мастер всея Галактики(сборник фантастических романов)

— Мы ему скажем, — заявил я, — что Линкольн запил. Это вывело его из строя, и мы изъяли его из обращения. После чего Берроуз уже не захочет покупать ЕГО и отправится восвояси.

Мори, подойдя ко мне вплотную, прошептал:

— Ты собираешься выключить ЕГО, одним словом, заткнуть ему глотку?

Я кивнул головой.

— Ох, как же мне не хочется это делать! — вздохнул Мори. Мы, не сговариваясь, одновременно взглянули на Линкольна, внимающего нам с меланхолией во взоре.

— Он будет настаивать на том, чтобы увидеть это собственными глазами, — подсказала Прис. — Дайте ему некоторое время пробыть с симулакром. Если ему этого захочется, пусть трясет Линкольна как грушу — если мы вырубим ЕГО, ОН и не шевельнется.

— Договорились, — согласился Мори.

— Хорошо, — сказал я. — Значит, решили.

Мы тут же вырубили Линкольна. Как только дело было сделано, Мори спустился вниз по лестнице, уселся в свою машину и отправился домой, сказав, что собирается поспать. Прис предложила сесть за руль моего «шевроле», чтобы отвезти меня в мотель. Потом она собиралась поехать на нем домой, а завтра утром заехать за мной. Я был настолько возбужден, что согласился.

Везя меня через наглухо запертый, спящий Онтарио, она сказала:

— Хотела бы я знать, все ли богатые, могущественные люди такие же, как этот…

— Наверняка. Во всяком случае, все те, кто сами сделали свое состояние, а не унаследовали его. Вторые, может, и отличаются от Берроуза.

— Это было ужасно, — продолжила Прис, — выключать Линкольна. Видеть его лишенным жизни, словно бы мы еще раз убили его. Тебе не кажется?

-Да.

Позже, выруливая к мотелю, Прис спросила:

— Как ты думаешь — ЭТО единственный путь сделать огромные деньжищи? Быть как он? — Несомненно, Сэм К. Бер–роуз каким–то образом изменил ее: она была рассудительной девушкой.

Я ответил:

— Не спрашивай у меня. Я получаю в лучшем случае триста пятьдесят в месяц…

— Но кто–то должен же им восхищаться.

— Я знал, что раньше или позже ты скажешь это. Как только ты произнесла «но», я уже знал, что за этим последует.

Прис вздохнула:

— Значит, я для тебя — открытая книга…

— Нет, ты — величайшая загадка, с какой я когда–либо сталкивался. Один–единственный раз и получилось–то, когда я под–рубился. Мол, Прис собирается произнести: «Но кто–то же должен восхищаться им». Ты именно это и сказала.

— Готова биться об заклад: ты веришь также, что я постепенно возвращусь к тем чувствам, которые испытывала, пока не отброшу «но». Просто восхищаться им — и точка.

Я промолчал — так оно и было.

— Ты заметил, — спросила Прис, — что я в состоянии стерпеть выключение Линкольна? Если я это вынесла, смогу вынести все. Мне даже понравилось, хотя я, конечно же, и виду не подала.

— Вот уж ври, да не завирайся!

— У меня возникло очень приятное ощущение силы, предельного могущества. Мы дали ЕМУ жизнь, а потом взяли обратно — щелк! Вот так просто. Однако моральное бремя, как бы то ни было, не лежит на нас. Оно пусть гнетет Сэма Берроуза. Он не должен будет испытывать угрызений совести — он просто–напросто получит от нас во–от такого пинка. Вот к чему все это приведет! Посмотри–ка, в чем здесь странность, Льюис: мы действительно хотели идти по такому же пути. Я не жалею, что мы свернули с этой дорожки. Мне жаль, что эмоционально мы в глубокой яме. Мне противно быть тем, что я есть. Неудивительно, что я в этом говнище в вашей компании, а Сэм Берроуз — на вершине. Ты можешь видеть разницу между ним и нами — это настолько очевидно…

Она закурила и некоторое время молчала, держа сигарету в руке.

— Как насчет секса? — немного спустя спросила она.

— Секс? Еще хуже, чем даже выдергивать штепсель у милейших симулакров.

— Я хочу сказать, что секс меняет тебя. Опыт полового сношения.

Слыша, что она говорит, я ощутил, как кровь застыла в моих жилах.

— Что не так? — спросила она.

— Ты меня пугаешь.

— Почему?

— Ты говоришь так, будто… Прис закончила за меня:

— Как будто я была там, высоко. Глядела вниз на свое собственное тело. Да, так оно и есть. Это — не я. Я — душа.

— Как говорит Бланк: «Покажите мне!»

— Не могу, Льюис, но это все же правда. Я — не физическое тело во времени и пространстве. Платон был прав.

— А как насчет нас, остальных?

— Ну, это — ваше дело. Я воспринимаю вас как тела, значит, возможно, так оно и есть. Может, это все, чем вы являетесь. Ты–то сам знаешь это? Если нет, ничем помочь не могу. — Она выбросила сигарету. — Я лучше пойду домой, Льюис.

— Ладно, — сказал я, открывая дверцу машины. Все окна в мотеле были темными, и даже большая неоновая вывеска выключена на ночь. Семейная пара средних лет, держащая это заведение, несомненно, уже посапывала в своих уютных кроватях, заботливо укрытая одеялами.

Прис сказала:

— Льюис, я все время ношу в своей сумочке диафрагму ^[21].

— Такую, которую ты можешь поставить себе вовнутрь или такую, которая должна находиться в грудной клетке и ты с ее помощью делаешь вдохи и выдохи?

— Не валяй дурака. Это очень серьезный для меня вопрос, Льюис. Секс, я хочу сказать.

— Ну что же, тогда изобрази–ка мне что–нибудь из области смешного секса.

— Что ты имеешь в виду?