Мастера беззакония (СИ)

— Драко... — мягко произносит она, кончиками пальцев смахивая белокурую прядь, спавшую ему на лоб. — Я поступила так, потому что надеялась, что мы можем избежать всего этого. Что нам не обязательно пачкать руки в крови... Но, знаешь, эта история Джозиан Робер и Регулуса Блэка... Она изменила моё мнение, — тихо молвит Гермиона, невесомо зарываясь пальцами ему в волосы, ощущая, как он расслабляется под её прикосновениями. — И одна только мысль, что тебя не будет рядом со мной, убивает меня... — надрывно признается она. И тут-то к ней приходит это шокирующее осознание. Чёткая, ясная и на удивление простая мысль, которая она бы никогда раньше не подумала придёт ей в голову относительно Драко Малфоя. И с её языка срывается то, о чем она ещё несколько часов назад и помыслить не могла: — За тебя... я могу убить.

Драко выдыхает, понимая, что внимал её словам, затаив дыхание. Гермиона говорит в точности то, что он сам к ней испытывает; то, что он сам готов для неё сделать. И от того, что у них это настолько взаимно, его всего окутывает упоение. Мгновение он просто смотрит в эти её до невозможного красивые глаза и только и может, что неотрывно смотреть в них. Он просто не в состоянии найти слов, насколько она вдохновляет и возносит его. Как много смысла она приносит, как много чувств в нем пробуждает... Потом он просто обхватывает мягкие очертания её бёдер обеими руками и опускает голову на её голые ноги, слыша сверху её вздох и все ещё ощущая её пальцы в своих волосах.

Её аромат... Он кружит ему голову. И Драко, преисполненный желания, глубоко вдыхает, поводив носом по бархатистой коже её ног. Он водит кончиками пальцев по её бедрам, поглаживает и задирает края её халатика. И, дьявол... на ней нет белья.

Его чресла мгновенно наливается кровью.

Когда его обжигающие губы касаются внутренней стороны ее бёдер, а рука продвигается дальше прямиком к ней между ног, Гермиона с протяжным вздохом разводит их перед ним, давая ему больше доступа. Она готова спорить, Драко ощутил аромат её возбуждения потому, как он, рыкнув, глубоко вдохнул и стал прокладывать дорожку из горячих мокрых поцелуев от внутренней стороны её раскрытых для него бёдер к её увлажняющемуся лону.

Ей хотелось, чтобы он прикоснулся к ней, хотелось чувствовать его между своих ног, чтобы он унял этот жар внизу живота, который неотъемлемо рождал в ней, всякий раз, когда касался её, всякий раз, когда целовал или просто был рядом; смотрел на неё или говорил такие вещи, от которых она мгновенно становилась влажной. Как сейчас.

Облизав губы, Драко с трепетом приподнимает одну её ногу на матрас, сгибая в колене. И Гермиона с приглушенным стоном откидывается, ладонями упираясь в постель позади себя. От этой картины дыхание Драко вмиг становится чаще, а в глазах появляется восторг и острое желание.

Гермиона опускает взгляд на своего мужчину у своих ног и наблюдает за тем, как он тянет за пояс её халатика, как тягуче медленно распахивает его полы. Как его вожделенный взгляд жадно скользит по её обнажённому телу, заставляя её сгорать от нетерпения, чтобы ощутить на себе его прикосновения.

— Проклятье, Ангел... — шумно выдыхает он. — Ты такая горячая.

Из ее ротика вырывается тонкий стон, когда Драко накрывает рукой её налившуюся грудь, пощипывая сосок, а взгляд сосредотачивает ей между ног. И от вида ее нежных раскрытых розоватых лепестков, блестящих смазкой, его рот наполняется слюной.

Гермиону заводит то, как он смотрит на неё. Затуманенным взглядом, полным желания и восторга. И она чувствует, как под бесстыдным мужским взглядом из неё вытекает все больше смазки, клитор и половые губки начинают зудеть и пульсировать, а внутри влагалища истомно покалывает, требуя его проникновения.

— Драко... — томно протягивает Гермиона, обвивая рукой его затылок.

Уловив мольбу в её голосе, Малфой хитро ухмыляется и снова облизывает свои влажные губы. Он шире раздвигает ей ноги, задирая их повыше, и, придерживая руками под коленками, склоняется над её промежностью, накрывая ее своим горячим ртом. Его язык ощущается просто божественно. И Гермиона не в состоянии больше удерживаться в полусидячем положении — падает на простыни. Драко продолжает вылизывать её, обхватывая её подрагивающие бедра с обеих сторон руками и прижимая их к матрасу; глухо постанывая от её потрясающего вкуса на своём языке.

— Ох... — Гермиона не в состоянии говорить, будучи распятой, совершенно доступной для него в такой позе. Она прежде не чувствовала себя более уязвимой и открытой для кого-то, как сейчас для Драко, под его ласками: его умелым языком, проникающим в её лоно и массирующим стенки изнутри, искусными длинными пальцами, дразнящими её клитор, и его опаляющим дыханием, бросающим её в дрожь. И вскоре ее киска начинает пульсировать на его губах: Гермиона кончает на его языке.

— Моя девочка... — с придыханием хрипит Драко, довольно облизываясь.

Доводить её до пика своим ртом — уже вошло в его хобби.