Мастера детектива. Выпуск 4

На всем доме лежал отпечаток благородной бедности. Его обитатели изо всех сил старались не уронить свое достоинство и быть не хуже людей.

В первые дни жизни у полковника Лунде я не задумывался над тем, кто же убирает этот огромный нелепый дом. Дом, который давно не красили, дом, где полы давно не циклеваны, а потрескавшийся линолеум на втором этаже заботливо и тщательно прибит медными гвоздиками.

Помню только, что в те первые дни я думал: кто бы ни убирал этот огромный нелепый дом, делает он это на совесть. Весь дом был пропитан добрым старомодным ароматом — смесью запахов зеленого мыла и мебельной политуры.

Но очень скоро я понял, кто именно содержал в такой образцовой чистоте этот огромный нелепый дом.

Это делали все три женщины семейства Лунде. Такие же несхожие, как воздух, вода и огонь, они работали дружно и споро, поддерживая в доме полковника Лунде по–военному безупречный порядок.

Шли недели, и много раз я деликатно проводил рекогносцировку.

Сказать по правде, я нисколько не удивился, застав в подвальной прачечной маленькую фрёкен Лунде у гладильной доски. Широкий порез на ее лбу уже превратился в красную полоску, которая со временем станет белым шрамом.

Не удивился я даже тогда, когда увидел Викторию с ушатом воды и половой тряпкой в руках, хотя раньше я почему–то думал, что она чурается домашней работы. Но я сшибся. Виктория трудилась так же охотно и успешно, как ее тетушка.

Больше всего меня поразило, когда я увидел на кухне Люси в роли старательной, умелой стряпухи.

Почему бы полковнику Лунде не продать этот огромный нелепый дом на Холменколлосене и не перебраться со своими тремя женщинами в современное уютное жилище? За один лишь громадный участок можно было бы выручить солидную сумму, хотя сам дом производил гнетущее впечатление.

Мне вдруг пришло в голову, что им, может быть, нравится здесь жить. Правда, Люси сетовала на атмосферу в доме и жаловалась, что он «кишит призраками». Но в атмосфере дома не было решительно ничего неладного. И это вопреки тому, что каждый день багровый шрам на лбу фрёкен Лунде напоминал мне о случившемся, а сам я не забывал, как Люси призналась мне в своем страхе, и не забывал, что должен присматривать за Викторией. И все–таки каждый день — самое непостижимое! — я только усилием воли заставлял себя вспомнить, что живу под одной крышей с убийцей.

Карл–Юрген сказал, что убийца, промахнувшись в первый раз, по всей вероятности, предпримет повторную попытку.

Я все время был начеку. Меня взяли на должность сторожевого пса, и я был намерен добросовестно играть эту роль. Подойди к дому чужой человек, у меня был бы хоть повод тявкнуть. Но чужие не появлялись.

Каждый вечер вместе с семейством Лунде я сидел за круглым столом красного дерева посреди гостиной и чувствовал себя так, словно меня на целых два поколения отбросило в прошлое. Маленькая фрёкен Лунде вышивала, Виктория читала книгу, а Люси, изнывая от скуки, листала иллюстрированные еженедельники. Полковник Лунде раскладывал пасьянс, а не то читал какой–нибудь специальный журнал.

Шли недели, и мои страшные мысли и воспоминания все больше отдалялись и тускнели.

Пасьянсы, плюшевые кресла, вкусные обеды, красное дерево и запах мебельной политуры, кружевная салфетка, голова лося в холле, аромат зеленого мыла и медные шишки на кровати — все это постепенно, исподволь приятно обезоруживало и усыпляло меня.

Изредка ко мне приходил Карл–Юрген. Мой брат Кристиан тоже иногда меня навещал.

— Чего мы ждем, Карл–Юрген?

— Ждем, когда что–нибудь случится.

— Не пугай меня! Что должно случиться?

— Не знаю. Но надеюсь, ты будешь глядеть в оба.

Он посмотрел на меня в упор своими светлыми рентгеновскими глазами.

— Я гляжу в оба, Карл–Юрген. Но глядеть–то, похоже, не на что… Не знаю, откуда может грозить беда… и чего опасаться…

— Придется подождать.

— Чего?

— Я жду, когда растает снег.

Я снова потянулся за сигаретами.

— А когда снег растает, Карл–Юрген… что тогда?..

— Тогда я прочешу кладбище Вэстре в поисках резца, о котором ты говорил.

— Я просто брякнул не подумав.

Он снова взглянул на меня своими светлыми глазами.

— Знаю. Но ты высказал весьма вероятное предположение. И надеюсь, мы найдем резец.

— Обязательно найдешь, — изрек Кристиан из глубины красного плюшевого кресла.

Он вертел в руках незажженную сигарету.