Мастера иллюзий

Гости удобно устроились в креслах, потягивая горячий напиток. Смолин достал диктофон.

- Павел Аркадьевич, я бы попросил вас не делать никаких записей, - сказал Клод. - Правда бывает настолько необычной, что лучше её знать ограниченному кругу лиц. Обещаю, что буду предельно откровенен.

- Хм, хорошо, но только учитывая ваше добровольное сотрудничество. Вопрос первый. Что вы знаете о взрыве Казанского собора?

- Так не пойдёт.

- Что?!

- Давайте я сначала расскажу вам всё, что относится к делу, а уж потом вы будете задавать вопросы. Если они появятся...

- Вы заставляете меня идти на сплошные уступки. Надеюсь, ваш рассказ стоит того?

- Несомненно.

Артем с удовольствием выслушал речь Вобера, где тот поведал о мастерах иллюзий, других отражениях, непонятных планах Балдура и своих попытках борьбы с ними. Реакция Смолина была предсказуема:

- Невероятно!

- Тем не менее, это правда, - сказал Клод. - Кстати, Артем Любимов может подтвердить мои слова, он видел доказательства.

Майор жадно затянулся сигаретой. Чистая ещё час назад пепельница ощетинилась окурками. Система вентиляции работала на износ, очищая кабинет от сизого дыма и горького запаха табака. Такого же горького, как правда Вобера.

- Допустим, я вам поверю, - сказал Смолин после паузы. - Вы поможете нам поймать этого преступника?

- Над этим я сейчас и работаю.

- Хорошо. В руинах собора мы нашли блокнот, который обронили сообщники Балдура. Думаю, вам будет любопытно на него взглянуть.

Смолин выложил на стол фотографию рисунка. Клод небрежно взял снимок и тут же чуть его не выронил.

- Всё ясно, это пентаграмма защиты! Я же говорил, Артем, что разговор получится занимательным!

- А что произойдет, если Балдур разрушит все храмы? - сориентировался майор.

Вобер осекся и растерянно взглянул на Любимова, словно ища у того поддержки.

- Земля исчезнет...

* * *

Je me suis fait avoir фр. - Меня поимели.

Сa saute aux yeux! фр. - Это очевидно!

Homo sum et nihil humani a me alienum puto лат. - Я человек, и ничто человеческое мне не чуждо.

Глава 11

Гавр. Окрестности церкви Нотр-Дам.

...Дракон был не очень большой. Зеленая чешуя и голубое брюхо указывали на юный возраст; не более трех веков - решил про себя Рене, вглядываясь в сумерки. У взрослых ящеров чешуя темнее, почти черная, а брюхо уже не напоминает безоблачное летнее небо, походя более на грозовую тучу, готовую в любой момент обрушиться на тебя дождем и молниями. Да и слишком медлит змей, играет с добычей, как кошка с мышкой; будь я на его месте, подумал Рене, давно бы загнал Жака вон в тот овражек, где бы и поджарил быстро и качественно. Но хоть молодой, огнем стрелял дракон по-взрослому.

Очередной плевок опалил деревья на окраине леса. Жак взвизгнул и побежал еще быстрее, хотя казалось, что он и так выкладывается на всю катушку. Когда возникала необходимость, обычно медлительные големы развивали немыслимую скорость, а тут приключился как раз такой случай - если тебя испепелит дракон, не поможет уже никакая регенерация. Рене поежился и взглянул на господина. Тот стоял, прикрыв глаза, и методично высушивал церковь. Горло с острым кадыком вибрировало, тихие звуки мантр звучали в ночной тишине заупокойным пением. Подрагивали вытянутые к строению руки, воздух туманился теплым маревом защиты, окружающей грандмастера и его подручного.

Рене вновь включил инфракрасный бинокль. По краям пустынной дороги синей пеленой вставал лес, чернела гибнущая церковь и не видно ни одного красного пятнышка, свидетельствующего о непрошенном госте. Удовлетворенный осмотром голем вновь повернулся к полю.

Дракон настигал Жака. От страха тот не догадался спрятаться в лесу и теперь бежал прямо по заливному лугу, огибая закрученное в массивные цилиндры сено. Огненные шары рвались со всех сторон, Жак прыгал от них как заяц, путающий следы. Рене в очередной раз порадовался, что стоит сейчас рядом с господином, под защитой, а не носится по полю от прорвавшегося в это отражение ящера. Тем временем Жак поскользнулся и скатился таки в овраг. Хлопая крыльями, дракон завис над ним ангелом мщения. Рене мысленно попрощался с напарником и приготовился смотреть финальную сцену драмы.

Горло ящера осветилось клокочущим пламенем. Чудовище открыло пасть, огненный поток устремился к лежащему голему, замершему перед лицом неминуемой гибели. В этот момент мир наконец-то осознал, что в него прорвалось нечто чужеродное, и взялся за нарушителя всерьез, выдергивая его из ткани отражения, как занозу из кожи.