Мастера иллюзий

- Временно посвятил нас в ислам, - ответил Павел и достал официальный бланк с арабской вязью. - Здесь написано: "Всем! Всем! Всем! Я, муфтий Камиль Ниязов, удостоверяю, что предъявители этого документа являются правоверными мусульманами, несмотря на свою европейскую внешность".

- Ничего себе!

- Да. Запомни легенду: уже в зрелом возрасте на тебя пролился свет истинной веры и ты перешел в ислам. На ближайшие две недели ты - Абдулла. Если тебя что-нибудь спросят, говори: "Иншалла", собравшись что-то делать - "Бисмилляхи Рахмани Рахим"...

- А прежде чем сходить в сортир, я должен десять раз помолиться?

- Конечно! И потом прикрывать ладонью свой необрезанный стручок.

Ломов закатил глаза и всплеснул руками.

* * *

Сколько раз Смолин не прилетал в столицу, она всегда встречала его хмурым небом независимо от времени года. Здесь и зимой мог дождь идти, ну а осенью - сам бог велел. Не любила Москва приезжих, ох не любила, но пойди, выгони всю лимиту, и кто останется? Хорошо, если десятая часть жителей. И скатится тогда столица к уровню провинциальных городов, еле набирающих полтора-два миллиона, и стихнет наконец это извечное: "Понаехали тут!".

От статистических размышлений Павла отвлек бодрый женский голос. Пока пассажиры расчехляли зонты, неизменно улыбчивая стюардесса сообщала о десяти положительных градусов за бортом и облачности переменной, но мокрый иллюминатор убеждал, что облачность самая что ни на есть постоянная. Москва обычаям не изменяла.

Шрек первым протолкался к трапу. Смолин следовал в кильватере мощного напарника, словно ушлый гражданский за патрульным автомобилем. Два таких как раз стояли на взлетном поле Шереметьево, между ними оперативников ждал темный "Блейзер" с целой "люстрой" на крыше.

Чтобы не говорили за глаза про фосовцев, но готовились к операции те всегда основательно. Расположившись на заднем сидении полицейского джипа, Павел с кислой миной наблюдал, как куратор по Саудовской Аравии передал Ломову пять тысяч долларов наличными на расходы предвиденные и десять в карточке - на непредвиденные, два паспорта, алюминиевый дипломат с вещами и блестящий "глок", невидимый детекторам. У Смолина под мышкой скучал такой же, но уже достаточно потертый и побывавший во многих переделках. "Эти пистолеты, как мы с Ломовым: один опытный и битый жизнью, а второй - молодой, зеленый, но полный сил, - подумал майор, наблюдая, как Максим проверяет обойму. - И чего меня на лирику потянуло? Наверное, старею, или предчувствую что-то нехорошее". Сопровождаемый патрульными экипажами джип покинул поле и, промчавшись по короткому проспекту, остановился у железнодорожной станции. Через полтора часа, презрев столичные пробки, поезд монорельсовой дороги доставил оперативников в Домодедово, где уже началась регистрация на рейс до Саудовской Аравии.

* * *

Джидда. Департамент полиции.

После хмурой Москвы солнечный Джидда казался раем на земле. Смуглые арабы все как один улыбались, предлагали подвезти в любую точку мира или на худой конец купить у них какую-нибудь безделушку по цене яйца Фаберже. Смолин отмахивался от надоедливых аборигенов, забывших про гордость фараонов, и шагал по теплому асфальту в сторону дальней стоянки такси, где поменьше и расценки, и наглости у водителей.

- Такое ощущение, что попал в рассадник терроризма, - пробурчал Шрек, вглядываясь в прохожих. - Подозрительные они все какие-то...

- Может ты в чём-то и прав. Этот аэропорт имени короля Абд аль-Азиза достраивал папа террориста номер один, - заметил Смолин.

Ломов хмыкнул и достал из внутреннего кармана платок, заодно поправив наплечную кобуру - несмотря на жару, пиджак он не снял. Павел же еще при выходе из самолета остался в одной футболке и льняных брюках, потертый "глок" устроился в специальной сумочке на поясе: вряд ли им будет сейчас угрожать опасность, а ходить в пропитанной потом одежде то еще удовольствие. Впрочем, Шрек был другого мнения и всю дорогу проверял на месте ли пистолет, расслабившись только в Департаменте полиции.

Часовой на входе долго разглядывал их удостоверения, созванивался с начальством и, наконец, проводил гостей до нужной двери. Кондиционер внутри добросовестно охлаждал воздух, примиряя европейцев с азиатским климатом. Ломов устроился в кресле с запотевшим стаканом колы, а Павлу выпала сомнительная честь убеждать в серьезности их намерений хозяина кабинета. Местный комиссар Омари слушал гостей внимательно, но даже пышные усы араба презрительно топорщились, выражая недоверие словам русского коллеги.

- Как этот ваш преступник планирует взорвать Каабу? Полиция допускает паломников к святыне только после тщательного обыска. В Запретной мечети всегда полно верующих, тем более сейчас. Чужака сразу заметят, а если он попытается причинить вред - растерзают на куски! Неужели ваш террорист настолько глуп?

- Его действия говорят о том, что наоборот - очень умен. А также - могущественен. После взрыва Казанского собора не осталось никаких улик, никаких зацепок. Французской жандармерии тоже нечем похвастаться.