Мастера кругов. Тетралогия (СИ)

— Оставим любезности, Авгулт, я прекрасно знаю о том, что вы хотите использовать нас, как мясной щит.

Авгулт тут же изменился в лице.

— Тогда почему ты не расскажешь об этом своему народу? — злобно ответил тот.

— Да брось, это не выгодно ни людям ни илкарцем, но, у меня к тебе есть предложение.

— И отказаться, я так думаю, не могу? — Авгулт улыбнулся, манипуляции Линтранда его очень забавляли.

— Любой может отказаться, но вот, сможет ли он выдержать последствия своего отказа… — ехидно сказал Линтранд.

— Чего ты хочешь? — коротко ответил Авгулт.

— Убежища.

— Убежища? Если б у нас было такое, думаешь мы стали бы выходить на открытый бой? — сказал Авгулт с таким тоном будто Линтранд спятил.

— Я не прошу убежища для всех людей, только для четырех. Для того человека, который запишется на турнир и для трех его спутников. Вы должны будете приютить их у себя на корабле, дать необходимые им данные и ресурсы, а также доставить на место проведения турнира.

— И что мне с этого будет? — спросил тот.

— Я промолчу о вашей затее, и вы понесете меньше потерь. До начала турнира мы точно продержимся. Вопрос лишь в том, кто понесет больше потерь.

Авгулт задумался. Ещё не успев дать ответ словом, он довольно покивал головой и улыбнулся.

— Мм, хорошо, я согласен. Мой народ перенес уже достаточно смертей, главный удар вы примите на себя. Конец связи.

Император исчез с экранов, оставив Линтранда раздумывать над правильностью своих действий. Тот тяжело вздохнул и залпом выпил бутылку илуниевого виски. Линтранд презирал себя за свои манипуляции, ненавидел всей своей душой того, кем он стал под давлением этой непосильной ответственности.

— Простите меня, простите… — шепотом произнес он, закрыв глаза и едва сдерживая слёз.

Глава 24 Тысяча сияний

Мы пустимся с тобою в пляс
И смерть не остановит нас.
Ведь, испустив последний вздох,
Моя душа станцует вновь,

Свободная на век от тела

Ей больше не страшна потеря.
С тобою мы закружимся, в танце удалом,
Может быть и пьяными, а может нагишом.

Смерти лишь останется, только подождать,

Когда закончим мы с тобой под вистл танцевать.
Посмотри она устала, нас с тобою ждать.
Наши души вечно, могут танцевать.

Ильмарион напевал эту песню под забористые похлопыванья, мелодию, состоящую из народных ирландских музыкальных инструментов и топанья ногами. Люди кружились в танце на всех пяти этажах «Пивной общины». Такие слова никого страшили, мужчины перестали бояться предстоящего сражения. Смерть начинала казаться им не больше, чем забавой, чем-то, чего не стоит бояться. Ильмарион прекрасно знал, что музыка, лучше всего дергает за нужные струны души.

Люди кружились парами, защитники, простые солдаты, простые граждане, все отплясывали с радостью. Эль тёк рекой, казалось, будто сама смерть присоединилась к ним на праздник. Время замедлилось и все проблемы оказались где-то далеко-далеко. Ярослав отплясывал сильнее всех. На мгновение, можно было бы подумать, что под его топотом пол вот-вот сейчас проломится.

— Эх, давай народ, пляшем! — белокурый гигант разошелся пуще прежнего, его дух веселья подхватывал абсолютно всех в помещении. Место было наполнено смехом и счастьем.

Изентриэль сидел в углу и выпивал в гордом одиночестве. Рядом с ним на лавку с обеих сторон плюхнулись Джек и Стэмшур, в руках у них было по стакану эля, а лица так и горели от счастья.

— Эй, Изентриэль, дружище, ты чего тут сидишь в одиночестве? — спросил Джек и тут же залпом отпил пинту эля.

— Да, ты чего? Это же не в твоем стиле! Изентриэль, которого я знаю, уже во всю сейчас бы горланил и приставал к какой-нибудь красавице, — подтолкнул его локтем Стэмшур. Изентриэль слегка улыбнулся, на мгновение поддавшись их веселью.

— Вот скажите мне, какие у вас ощущения перед боем? — спросил испанец. Товарищи переглянулись между собой.

— Да в принципе, никаких. Я уже столько раз воевал, столько крови видел за свою жизнь, что война для меня стала… чем-то обыденным. — Стэмшур сказал это так беззаботно, будто война и вправду была нечто вроде каждодневной работой в поле и не больше.

— Да, у меня все тоже самое, — согласился Джек.