Мастера кругов. Тетралогия (СИ)

Подобная мысль уже пробегала у нее в голове, но тут же гналась прочь. Это же ведь так глупо, влюбиться в того, о ком ничего не знаешь, и даже как этот человек выглядит, но, возможно ли, полюбить кого-то лишь за поступки? За самопожертвование и бесстрашие перед лицом любой опасности, за то, как кто-то делает великие дела и при этом не кичится об этом на каждом углу.

— Я и сам не так уж и много знаю о себе, вернее, думал, что знаю, — послышался ответ из-за стены.

Джорелл тоже сидел тем же образом, что и Руксэндра, в какой-то степени их спины отделяла друг от друга всего лишь дверь, на которую им чудесным образом обоим захотелось облокотиться. Будто бы они оба предчувствовали один из тех разговоров, который наполняется неизвестной, но удивительной магией, и избежать его невозможно.

— Глупости, разве можно не знать самого себя?

— Как оказалось, еще как можно, ты даже не представляешь, насколько правда может шокировать.

— Даже если и так, то мне кажется, что ты удивительный человек, Джорелл, загадочный, со своими тараканами в голове и иногда заносчив и холоден, но удивителен.

— Вот как? Хах. Это самый странный, но в тоже время приятный комплимент, который я слышал от прекрасной девушки.

— Ты и вправду думаешь, что я прекрасная? — Руксэндра слегка покраснела, ее щеки налились краской.

— Я может и заносчив, но не слеп, ты очень красивая девушка.

Девушка полностью засмущалась, и с нотками смеха в голосе ответила:

— А я вот твоего лица не видела и даже ничего сказать не могу.

— Ой, ты сильно разочаруешься. Выпуклые глаза, длинные, сальные волосы рыжего цвета, брекеты на зубах и взгляд дауна, который за непониманием своих действий будет смотреть на твою грудь.

Руксэндра и Джорелл рассмеялись, и та шутливо назвала его идиотом.

— Нет, Джорелл, меня ты не проведешь, я уверена, что под маской скрывается настоящий мужчина.

— Что-то вроде бородатого дровосека с кусочками еды застрявшей в ней?

— Ну, нет уж! Уф, умеешь ты испортить такой момент!

Между ними настала неловкая пауза, которая иногда прерывалась смешками, пока, наконец, Руксэндра не спросила:

— Джорелл, ты ведь победишь? Ты сможешь спасти наш народ?

— Я не знаю, такие вещи я всегда стараюсь не загадывать, давая судьбе идти своим чередом.

— Я боюсь за тебя… все эти планетарцы, кто остался, я даже не могу представить, как можно быть столь сильными, и как человек может хотя бы думать о том, чтобы победить их, не говоря уже о сражении с ними?

— Я знал одну женщину, которая всегда говорила, что люди — очень хрупкие создания, но в то же время верила, что они способны на все.

— Мне нравится, как это звучит. Кем была эта женщина?

Руксэндра не сразу получила ответ, чувствуя за дверью колебания Джорелла. Он посмотрел в окно, за которым спутник подобный Луне освещал город, проникая лучами в каждую щель, до которой мог добраться. Комнату Джорелла он тоже не обделил, и лунный свет падал на лицо защитника человечества. Улыбка, выросшая, как наделся Джорелл, из теплых воспоминаний не оскверненного прошлого, добавила человечности богоподобным глазам и полосам, сильно изменившим лицо.

— Она была… моей матерью.

Сокрушитель миров. Часть 3

Марендрайт сидел за своим рабочим столом, вращая в руках куб Левентада, его тайны все еще были недосягаемы до него. Появление настоящего Сокрушителя Миров стало неожиданным и неприятным сюрпризом.

Что может пожелать подобное чудовище, обиженное на весь мир за свои унижения, в случае победы? И самое главное, сколько жертв придется принести, чтобы остановить его? Закон хранителей гласит, что одиночка не может пожелать помощи хранителей, дабы уничтожить какую-либо империю, другое дело, если б выиграл Дарбрелт, то пожелал не вмешиваться другим расам, пока ренианцы будут уничтожать людей. Изначальная цель турнира была в уничтожении сильнейших владельцев шестнадцатого и пятнадцатого круга, каждая раса была обязана по закону отправить в бой сильнейшего воина, и вся вселенная следила за этим, ибо если кто-то откажется, то навлечет на себя совместный гнев всех империй.

Великие умирают, а с ними погибают и их амбиции, за которыми следовали не только их владельцы, но и те, кто верил в этих планетарцев и их мечты. После смерти сильнейших воинов хранители снова возвышались над другими империями, особенно, когда очередной победитель присоединялся к ним. Никто так и не понял до конца, как в рядах хранителей оказываются те, кто еще вчера мечтал о богатстве, собственной стране и единоличной власти, или те, кто до мозга костей был предан своей империи, и ее идеалам. Но факт оставался фактом — каждый раз ряды хранителей пополнялись победителем турнира, словно по волшебству, будто прошлое для них больше не имело значение.

Многие обвиняли Марендрайта в каких-то секретных методах, благодаря которым он подчинял себе волю остальных, но доказательств не было, а недавний маленький бунт в рядах хранителей и вовсе убрал все вопросы и подозрения, пока что.