Мастера натюрморта

В период с 1910 по 1914 год Шагал жил и работал в Париже. Здесь он сблизился с известными авангардистами: Ф. Леже, Р. Делоне, Б. Сандаром, Г. Аполлинером. Влияние этих художников отразилось в произведениях, написанных Шагалом с использованием кубистских приемов. Деформация объемов и символические образы стали главными отличительными чертами таких картин мастера, как «В честь Аполлинера» (1911–1912, Городской музей Ван Аббе, Эйндховен), «Адам и Ева (Искушение)» (1912, Художественный музей, Сент-Луис).

В парижский период Шагал писал главным образом произведения, навеянные воспоминаниями о родине («Я и деревня», 1911, Музей современного искусства, Нью-Йорк; «О России, ослах и других», ок. 1911–1912, Национальный музей современного искусства, Нью-Йорк; «Солдат пьет», 1911–1912, Музей Соломона Гуггенхейма, Нью-Йорк).

М. Шагал. «Часы», 1914, Третьяковская галерея, Москва

Огромное воздействие на формирование образного мира живописи Шагала оказало учение хасидов (мистическое направление в иудаизме, получившее распространение в странах Восточной Европы и предполагавшее божественное присутствие в самых обычных вещах и явлениях). Свою роль в становлении творческого метода художника сыграли и культуры двух стран, с которыми была связана жизнь Шагала, – России и Франции.

Живописец находился в Берлине, когда началась Первая мировая война. Ему пришлось срочно выехать из Германии и возвратиться в Россию. Любовь и женитьба в 1915 году на Белле Розенфельд, ставшей главной моделью художника, способствовали появлению картин с фигурами влюбленных («Зеленые любовники», после 1914, частное собрание, Москва). Воображение помогало художнику создавать необыкновенные композиции, в которых счастливые пары взмывают в воздух («День рождения», 1915, Музей современного искусства, Нью-Йорк; «Над городом», 1917, Третьяковская галерея, Москва; «Прогулка», 1917, Русский музей, Санкт-Петербург).

Многие полотна Шагала, созданные в это время, передают интерес живописца к предметному миру. Вещи, окружающие человека, на картинах мастера порой приобретают значение символов. Маленькие фигурки людей теряются на фоне комнат, в которых все пространство занято гигантскими часами или зеркалом, где отражается огромная керосиновая лампа, возвышающаяся на постаменте в виде мраморной колонны («Часы», 1914, Третьяковская галерея, Москва; «Зеркало», 1915, Русский музей, Санкт-Петербург).

М. Шагал. «Зеркало», 1915, Русский музей, Санкт-Петербург

Спокойная и светлая красота вещей предстает на полотне «Интерьер с цветами» (1918, Музей-квартира И. И. Бродского, Санкт-Петербург). Свет, проникающий в окно комнаты, освещает окруженный венскими стульями стол, накрытый полосатой скатертью. На нем мы видим простой натюрморт: в беспорядке сложенные книги и украшенную ярким орнаментом вазу с лиловым букетом.

Стремление Шагала передать нежную прелесть полевых цветов отразилось в написанной ранее картине «Ландыши» (1916, Третьяковская галерея, Москва), соединившей в себе элементы жанров натюрморта и интерьера. Центральное место в композиции занимает огромная корзина, полная благоухающих ландышей. Белизна скромных лесных цветов гармонирует с розовым оттенком пышных декоративных бантов, украшающих корзину, заслонившую собой все, что находится в комнате.

После Октябрьской революции художник был вовлечен в бурную жизнь изменившейся страны. Он занимался организационной и педагогической работой. В Витебске по инициативе Шагала, назначенного комиссаром искусств, был открыт музей и Народное художественное училище. Живописец принимал активное участие в оформлении первого революционного праздника в городе. В 1920 году Шагал переехал из Витебска в Москву. Для Еврейского камерного театра он выполнил несколько монументальных панно, в настоящее время хранящихся в Третьяковской галерее.

В 1922 году художник оставил Россию и уехал за границу. Сначала он жил в Берлине, а в 1923 году переехал в Париж. В это время он полностью определился со своими художественными пристрастиями. В картинах Шагала, выполненных в 1920–1930-е годы, соединились реальные и воображаемые образы, фольклорные мотивы и собственные переживания. Обычная, ничем не примечательная жизнь провинциальных городков и деревушек трансформируется в необыкновенное, чудесное зрелище, где предметы и человеческие фигуры как будто парят в пространстве («Крестьянская жизнь», 1925, галерея Олбрайт-Нокс, Буффало; «Петух», 1929, Музей Тиссен-Борнемиса, Мадрид). Палитра художника становится более светлой, а линии – плавными и легкими. Герои этих жизнерадостных полотен – циркачи и бродячие актеры, музыканты и влюбленные («Зеленый скрипач», 1923–1924, Музей Соломона Гуггенхейма, Нью-Йорк; «Акробаты», 1926, частное собрание; «Новобрачные у Эйфелевой башни», 1928, частное собрание; «Акробатка», Национальный музей современного искусства, Париж; «Влюбленные в сирени», 1930, частное собрание, Нью-Йорк).