Мастера русского стихотворного перевода. Том 1

Леноре снился страшный сон,
   Проснулася в испуге.
«Где милый? Что с ним? Жив ли он?
   И верен ли подруге?»
Пошел в чужую он страну
За Фридериком на войну;
   Никто об нем не слышит,
   А сам он к ней не пишет.
С императрицею король
   За что-то раздружились,
И кровь лилась, лилась… доколь
   Они не помирились.
И оба войска, кончив бой,
С музы

кой, песнями, пальбой,   С торжественностью ратной
   Пустились в путь обратный.

Идут! идут! за строем строй;

   Пылят, гремят, сверкают;
Родные, ближние толпой
   Встречать их выбегают;
Там обнял друга нежный друг,
Там сын — отца, жену — супруг;
   Всем радость… а Леноре
   Отчаянное горе.

Она обходит ратный строй

   И друга вызывает;
Но вести нет ей никакой:
   Никто об нем не знает.
Когда же мимо рать прошла —
Она свет божий прокляла,
   И громко зарыдала,
   И на землю упала.

К Леноре мать бежит с тоской:

   «Что так тебя волнует?
Что сделалось, дитя, с тобой?» —
   И дочь свою целует.
«О друг мой, друг мой, всё прошло!
Мне жизнь не жизнь, а скорбь и зло;
   Сам бог врагом Леноре…
   О горе мне! о горе!»

«Прости ее, небесный царь!

   Родная, помолися;
Он благ, его руки мы тварь:
   Пред ним душой смирися».
— «О друг мой, друг мой, всё как сон…
Немилостив со мною он;
   Пред ним мой крик был тщетен…
   Он глух и безответен».

«Дитя, от жалоб удержись;

   Смири души тревогу;
Пречистых тайн причастись,
   Пожертвуй сердцем богу».
— «О друг мой, что во мне кипит,
Того и бог не усмирит:
   Ни тайнами, ни жертвой
   Не оживится мертвый».

«Но что, когда он сам забыл

   Любви святое слово,
И прежней клятве изменил,
   И связан клятвой новой?
И ты, и ты об нем забудь;
Не рви тоской напрасной грудь;
   Не стоит слез предатель;
   Ему судья создатель».

«О друг мой, друг мой, всё прошло;

   Пропавшее пропало;
Жизнь безотрадную назло
   Мне провиденье дало…
Угасни ты, противный свет!
Погибни, жизнь, где друга нет!
   Сам бог врагом Леноре…
   О горе мне! о горе!»

«Небесный царь, да ей простит

   Твое долготерпенье!
Она не знает, что творит:
   Ее душа в забвенье.
Дитя, земную скорбь забудь:
Ведет ко благу божий путь;
   Смиренным рай награда…
   Страшись мучений ада».

«О друг мой, что небесный рай?

   Что адское мученье?
С ним вместе — всё небесный рай;
   С ним розно — всё мученье;
Угасни ты, противный свет!
Погибни, жизнь, где друга нет!
   С ним розно — умерла я
   И здесь и там для рая».

Так дерзко, полная тоской,

   Душа в ней бунтовала…
Творца на суд она с собой
   Безумно вызывала,
Терзалась, волосы рвала
До той поры, как ночь пришла
   И темный свод над нами
   Усыпался звездами.

И вот… как будто легкий скок

   Коня в тиши раздался:
Несется по полю ездок;
   Гремя, к крыльцу примчался;
Гремя, взбежал он на крыльцо;
И двери брякнуло кольцо…
   В ней жилки задрожали…
   Сквозь дверь ей прошептали:

«Скорей! сойди ко мне, мой свет!

   Ты ждешь ли друга, спишь ли?
Меня забыла ты иль нет?
   Смеешься ли, грустишь ли?»
— «Ах! милый… бог тебя принес!
А я… от горьких, горьких слез
   И свет в очах затмился…
   Ты как здесь очутился?»

«Седлаем в полночь мы коней…

   Я еду издалёка.
Не медли, друг, сойди скорей;
   Путь долог, мало срока».
— «На что спешить, мой милый, нам?
И ветер воет по кустам,
   И тьма ночная в поле;
   Побудь со мной на воле».

«Что нужды нам до тьмы ночной!

   В кустах пусть ветер воет.
Часы бегут; конь борзый мой
   Копытом землю роет;
Нельзя нам ждать; сойди, дружок;
Нам долгий путь, нам малый срок;
   Не в пору сон и нега:
   Сто миль нам до ночлега».

«Но как же конь твой пролетит

   Сто миль до утра, милый?
Ты слышишь, колокол гудит:
   Одиннадцать пробило».
— «Но месяц встал, он светит нам…
Гладка дорога мертвецам;
   Мы скачем, не боимся;
   До света мы домчимся».

«Но где же, где твой уголок?

   Где наш приют укромный?»
— «Далеко он… пять, шесть досток…
   Прохладный, тихий, темный».
— «Есть место мне?» — «Обоим нам.
Поедем! всё готово там;
   Ждут гости в нашей келье;
   Пора на новоселье!»

Она подумала, сошла,

   И на коня вспрыгнула,
И друга нежно обняла,
   И вся к нему прильнула.
Помчались… конь бежит, летит,
Под ним земля шумит, дрожит,
   С дороги вихри вьются,
   От камней искры льются.

И мимо их холмы, кусты,

   Поля, леса летели;
Под конским топотом мосты
   Тряслися и гремели.
«Не страшно ль?» — «Месяц светит нам!»
— «Гладка дорога мертвецам!
   Да что же так дрожишь ты?»
   — «Зачем о них твердишь ты?»

Но кто там стонет? Что за звон?

   Что ворона взбудило?
По мертвом звон; надгробный стон;
   Голóсят над могилой.
И виден ход: идут, поют,
На дрогах тяжкий гроб везут,
   И голос погребальный
   Как вой совы печальной.

«Заройте гроб в полночный час:

   Слезам теперь не место;
За мной! к себе на свадьбу вас
   Зову с моей невестой.
За мной, певцы; за мной, пастор;
Пропой нам многолетье, хор;
   Нам дай на обручение,
   Пастор, благословенье».

И звон утих… и гроб пропал…

   Столпился хор проворно
И по дороге побежал
   За ними тенью черной;
И дале, дале!.. конь летит,
Под ним земля шумит, дрожит,
   С дороги вихри вьются,
   От камней искры льются.

И сзади, спереди, с боков

   Окрестность вся летела:
Поля, холмы, ряды кустов,
   Заборы, домы, села.
«Не страшно ль?» — «Месяц светит нам».
— «Гладка дорога мертвецам!
   Да что же так дрожишь ты?»
   — «О мертвых всё твердишь ты!»

Вот у дороги, над столбом,

   Где висельник чернеет,
Воздушный рой, свиясь кольцом,
   Кружится, пляшет, веет.
«Ко мне! за мной, вы, плясуны!
Вы все на пир приглашены!
   Скачу, лечу жениться…
   Ко мне! повеселиться!»

И лётом, лётом легкий рой

   Пустился вслед за ними,
Шумя, как ветер полевой
   Меж листьями сухими.
И дале, дале!.. конь летит,
Под ним земля шумит, дрожит,
   С дороги вихри вьются,
   От камней искры льются.

Вдали, вблизи, со всех сторон,

   Всё мимо их бежало,
И всё, как тень, и всё, как сон,
   Мгновенно пропадало.
«Не страшно ль?» — «Месяц светит нам»
— «Гладка дорога мертвецам!
   Да что же так дрожишь ты?»
   — «Зачем о них твердишь ты?»

«Мой конь, мой конь, песок бежит;

   Я чую: ночь свежее;
Мой конь, мой конь, петух кричит;
   Мой конь, несись быстрее!..
Окончен путь; исполнен срок;
Наш близко, близко уголок;
   В минуту мы у места…
   Приехали, невеста!»

К воротам конь во весь опор

   Примчавшись, стал и топнул;
Ездок бичом стегнул затвор —
   Затвор со стуком лопнул;
Они кладбище видят там…
Конь быстро мчится по гробам;
   Лучи луны сияют,
   Кругом кресты мелькают.

И что ж, Ленора, что потом?

   О страх!.. в одно мгновенье
Кусок одежды за куском
   Слетел с него, как тленье;
И нет уж кожи на костях;
Безглазый череп на плечах;
   Нет каски, нет колета;
   Она в руках скелета.

Конь прянул… пламя из ноздрей

   Волною побежало;
И вдруг… всё пылью перед ней
   Расшиблось и пропало.
И вой и стон на вышине;
И крик в подземной глубине;
   Лежит Ленора в страхе
   Полмертвая на прахе.

И в блеске месячных лучей

   Рука с рукой летает,
Виясь над ней, толпа теней
   И так ей припевает:
«Терпи, терпи, хоть ноет грудь;
Творцу в бедах покорна будь;
   Твой прах сойди в могилу!
   А душу бог помилуй!»

1831