Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

Старые друзья не понимали, как Мастерс позволил вовлечь себя в эту авантюру. «Билл Мастерс, которого я знала, никогда не написал бы такую книгу, – говорила нью-йоркский терапевт Дагмар О’Коннор, которая стажировалась в клинике Сен-Луиса в начале 1970-х годов – Он был честным исследователем. Должно быть, с ним что-то случилось». Роджер Креншо, психиатр, работавший в штате клиники в 1973–1974 годах, говорил, что слава Мастерса и Джонсон привела к чрезмерному делегированию ответственности. «Роберт Колодны оказал больше неуместного влияния на Билла, и уж точно – на Вирджинию, чем следовало бы», – замечал он. Вирджиния Джонсон тоже старалась перевести стрелки на Колодны, не признавая за собой никакой вины. «Его [Колодны] немного занесло, – объясняла она. – Боб был молод… и подчеркивал, скажем так, провокационные аспекты. Он ценил эту манеру Мастерса и очень старался ей подражать».

«Кризис» заставил Вирджинию посмотреть в лицо правде: их партнерство распадалось. Много лет она утешалась деньгами и признанием. Но теперь Джонсон пришла к убеждению, что они с Мастерсом больше не могут продолжать жить, как раньше. Что-то должно было измениться.

Глава тридцать шестая Разрыв

Из-за занавески смотровой Билл Мастерс поманил пальцем помощника директора Роберта Мейнерса. Он проводил физическое обследование женщины средних лет и хотел, чтобы Мейнерс собственными глазами увидел вагинизм.

Мейнерс, заменивший в клинике Роберта Колодны, никогда прежде не входил в смотровую в такие моменты. В отличие от своего предшественника, он не был врачом, а имел докторскую степень по теологии. Мастерс нанял его заниматься психосексуальными проблемами, вызванными долгим засильем пуританства в Америке. «Билл считал, что мужская дисфункция в значительной мере была результатом косных религиозных взглядов, – объяснял Мейнерс. – Когда в ранней юности людям навязывают негативные суждения о сексуальности, это влияет на мужскую эрекцию». Мейнерс говорил мужчинам-пациентам, испытывавшим чувство вины из-за мастурбации, что прикосновение к себе не вредит их сексу с женами. В лечении пациентов Мейнерс не особенно опирался на Библию или на обожествляемого Зигмунда Фрейда. Он просто следовал программе упражнений «чувственного фокуса», пока терапия не давала свой волшебный эффект. Однако не имеющему медицинского диплома сотруднику не полагалось смотреть на обнаженную женщину. Записывающие устройства, которыми была напичкана вся клиника, позволяли командам терапевтов слышать все происходящие разговоры. И когда Джонсон поняла, что Мастерс пригласил Мейнерса, случился взрыв.

Джонсон ворвалась в смотровую, задернула занавеску и в крайнем гневе выгнала Мейнерса вон.

– Держитесь подальше от смотровой! – сделала она ему выговор. – Вы – не врач.

Подобные стычки стали постоянными для Мастерса, который растерял значительную часть своих врачебных навыков и утрачивал остроту ума. Он больше не мог с ходу дать правильный ответ на любой вопрос, как было когда-то. Дерзкая амбициозность и работоспособность переродились в сентиментальность. Приступы болезни Паркинсона и возраст начинали играть с ним дурные шутки. Ближе к своим 60 годам он отказался от акушерства, говоря, что вставать в три часа ночи, чтобы принимать младенцев, – это игры для молодых. Он перестал было проводить гинекологические операции, затем вернулся к хирургии, чтобы плата за его услуги поддерживала институт, но снова отказался от них, когда не смог держать скальпель. Билл ощущал эти перемены, но, будучи человеком гордым, держал это при себе.

Одна из историй его угасания была связана с Пегги Шепли, женой председателя совета попечителей института Этана Шепли-младшего. До того как выйти замуж во второй раз (за Этана), Пегги стала гинекологической пациенткой Мастерса, в основном из дружеской любезности. Около 1985 года, приближаясь к своей пятидесятой годовщине, она пришла к Мастерсу на ежегодный осмотр и заговорила о том, что хочет сделать маммографию.

Он отреагировал недовольным тоном:

– Не думаю, что в этом есть необходимость.

Мастерс провел обследование ее груди и тазовых органов и объявил, что она здорова.

Пегги не удовлетворилась результатом осмотра. Она пришла на прием к главе хирургического отделения больницы св. Луки в пригороде Сент-Луиса, который провел еще одно исследование, назначил маммографию и обнаружил у нее рак груди. Реакция Мастерса, когда она рассказала ему об этом уже после лечения, была шокирующей.

– Он потрепал меня по плечу и сказал: «Я рад, что ты оправилась от того, что, по твоему мнению, у тебя было», – вспоминала Пегги. – Я говорю: «Билл, я думаю, очень важно, чтобы женщины, особенно женщины старше пятидесяти или даже сорока лет, проходили базовую маммографию». А он просто отмахнулся от этого. Он даже не подумал, что это правда – что это была не моя фантазия, а настоящий рак.