Мастера секса. Жизнь и эпоха Уильяма Мастерса и Вирджинии Джонсон – пары, которая учила Америку любить

В годы заката Билла Джини заботилась о нем, как верная жена. Близкие друзья и коллеги восхищались ее преданностью. Она знала его лучше, чем любой другой человек, и понимала, как много значит для него клиника. «Я провела с ним десять ужасных лет, – рассказывала она. – Мастерс к тому времени уже жил в стране своих фантазий. У меня была возможность избавиться от него, но я не могла себе этого представить».

Друзья в Сент-Луисе говорили, что Джини чувствовала себя пойманной птицей, связанной узами, в которых больше не было любви – если это чувство вообще существовало между ними. Они наблюдали бесстрастное взаимодействие двух партнеров и недоумевали, почему Джини, живая, привлекательная женщина, остается рядом с этим эгоистичным, черствым мужчиной. Временами они видели, что Джонсон по горло сыта требованиями Мастерса. Дона Уилкинсон, жена футбольного тренера и член совета попечителей института, вспоминала маленький званый ужин человек на двенадцать, в числе которых за столом сидели Билл и Джини. За весь вечер Мастерс не проронил ни слова, точно ребенок, которого уволокли из дома против его воли. Билл и Джини рано ушли с вечеринки, и Уилкинсон так описывала реакцию на них своих гостей: «Все говорили друг другу: «Ой, какая чудесная Джини, просто замечательная. Но, Боже мой, он-то какой странный!».

Джини порой вслух строила планы, как однажды уйдет от Билла. Она горько сокрушалась, что ей придется провести остаток своей жизни с мужчиной, который предпочитает в одиночестве сидеть в гостиной в пижаме, смотря по телевизору спортивные передачи. Она поговаривала о своем уходе из клиники. Теперь уже скоро, говорила она, скоро она расстанется с миром Билла, с той эмоциональной орбитой, в которую она была включена почти всю свою взрослую жизнь. Уилкинсон сомневалась, что подруга когда-нибудь сдержит свое обещание. «Можно любить человека, не будучи в него влюбленной, – объясняла она, описывая дилемму Джонсон. – Любить то, что он олицетворяет. Любить сотрудничество и партнерство в работе. Любить признание. Но любишь ли ты этого человека? Это совсем другой вопрос».

В канун Рождества Джонсон пригласила Лизу, Уильяма и двух их детей, Анну и Ларк, на традиционный праздничный ужин. Стол ломился от яств. Мастерс открыл бутылку шампанского, и они начали произносить тосты друг за друга. Дом сиял от пламени свечей, украшенный гирляндами и большой наряженной елкой, под которой они обменялись подарками.

Когда семейство окончило трапезу, Билл поднялся и откланялся.

– Я очень устал, – сказал он утомленным голосом и без дальнейших объяснений ушел наверх, в спальню.

Оставшись за столом, Джини продолжала развлекать близких, пока они не решили, что пора ехать домой. Она расцеловала на прощанье внуков, болтая с ними о том, какие подарки Санта может принести им к следующему утру. Затем убрала со стола, перемыла посуду и следом за мужем отправилась в постель.

Билл не спал – ждал ее. По своему обыкновению, он не стал мямлить и выбирать слова.

– Я хочу развода, – объявил он.

В не терпящих возражения словах он объявил, что их семейная жизнь, длившаяся 21 год, окончена. Ибо он нашел – снова – единственную истинную любовь своей жизни.

Глава тридцать седьмая К розам

Джеральдина Бейкер-Бекер-Оливер возобновила знакомство с давно потерянным другом Уильямом Мастерсом и познакомилась с его женой, когда знаменитые исследователи секса в 1980-х годов посетили Аризону. Из своего дома в Таксоне Джеральдина и ее муж Билл Хьюм Оливер, инженер на пенсии, проделали на машине немалый путь, чтобы побывать на их выступлении. После лекции обе пары пошли вместе перекусить.

Незадолго до этих дружеских посиделок Билл упомянул в разговоре с Джини, что случайно столкнулся с «Доди» – так называли дома Джеральдину, сестру его приятеля по колледжу Фрэнсиса Бейкера – в лифте одного отеля. Они не виделись несколько десятилетий, признался он. Пока мы в Аризоне, предложил он, давай как-нибудь встретимся с Доди и ее мужем.

На самом деле Билл и Доди поддерживали контакт много лет, только Джини об этом не знала. «Мы никогда не теряли друг друга из виду, как бы ни поворачивалась наша жизнь, – рассказывала Доди об их телефонном общении. – Мы созванивались два-три раза в год, отчитывались друг другу о своих делах. Нам было не все равно».

Джини так и не догадалась, что ее муж по-прежнему обожал эту постаревшую блондинку, которую когда-то сажал себе на плечи, катаясь на водных лыжах на Рэйнбоу-Лейк. Билл никогда не рассказывал ей, как влюбился в Доди тем летом на севере штата Нью-Йорк – вероятно, то было самое счастливое время его жизни – и как надеялся жениться на ней, возлюбленной его юности. Билл не признался в своих оскорбленных чувствах, когда Доди проигнорировала его предложение о браке, оставив подаренные им две дюжины роз в больнице. Но он никогда не переставал гадать, «что было бы, если» бы они с Доди оказались вместе.