Мастера советского романса

В цикле Шапорина этот эпизод наиболее интеллектуален, музыка передает не столько силу чувства, сколько силу мысли . Весьма выразительно в этом отношении фортепианное вступление. Сосредоточенный, суровый характер темы, излагающейся полифонически (quasi fugato), низкий регистр, медленный темп - все это подготовляет слушателя к поэтической исповеди наедине с собой, «в часы томительного бденья». Роль фортепианной партии здесь очень значительна, это, в сущности, почти самостоятельная фортепианная пьеса с накладывающейся на нее речитативно-декламационнои партией голоса. И в этом смысле «Воспоминание» близко рассмотренным выше тютчевским романсам в их первом варианте. Однако вокальная партия здесь гораздо выразительнее и ярче в интонационном отношении, что позволяет композитору очень естественно «подвести» ее к главной теме, появляющейся в репризе уже в вокально-инструментальном изложении.

Таким образом, в пушкинском цикле, по сравнению с тютчевским, появилось довольно много нового. Сущность этого нового можно определить как освобождение эмоциональности , еще несколько скованной в тютчевских романсах. Стремление к свободе выражения чувства определило новые стилистические черты и способствовало более полному раскрытию индивидуальности композитора. В блоковском цикле эти тенденции находят еще более полное выражение.

Циклы - «Далекая юность» на слова А. Блока и «Элегии» на слова русских поэтов - не только являются вершинами творчества Шапорина, но и относятся к лучшим сокровищам русской вокальной лирики вообще. Это именно русская лирика, романсы эти немыслимы вне связей со всей русской художественной культурой - и музыкальной, и поэтической.

Обращение к поэзии Блока имело для Шапорина особый смысл. Блок был «властителем дум» поколения, к которому принадлежал композитор, с творчеством Блока связаны такие замечательные творческие достижения Шапорина, как симфония-кантата «На поле Куликовом». И надо сказать, что в годы, когда создавалось «Куликово поле» и цикл блоковских романсов, Шапорин чутьем большого художника глубже чувствовал и вернее оценивал Блока, чем литературоведение того

«стр. 159»

времени, не разглядевшее в поэте-символисте большого русского художника, наследника лучших традиций отечественной поэзии, художника с большим сердцем и чуткой совестью.

Музыка Шапорина удивительно чутко передает и те особенности лирики Блока, которые связывают ее с Фетом и Тютчевым, и те, которые сближают с современностью: прежде всего обостренность восприятия действительности, причем не только явлений, лежащих на поверхности, но и процессов, протекающих скрыто, в глубине. Вот почему поэзия Блока оказалась стимулом для создания не только цикла - «лирического дневника», но «одного из самых граждански значительных произведений Шапорина - симфонии-кантаты «На поле Куликовом». Стихи Блока наряду со стихотворениями советских поэтов вошли и в кантату, посвященную теме мира («Доколе коршуну кружить»).

Конечно, в романсах, в силу специфики жанра, отражена прежде всего лирическая сторона творчества Блока. Но она передана очень полно од многогранно. Цикл Шапорина на слова Блока - это своего рода лирический дневник, песня о страданиях и радостях живого человеческого сердца. В этом смысле он связан с традицией, идущей от шумановского «Dichterliebe» - цикла, объединенного внутренним, психологическим сюжетом.

Первые четыре романса («Я помню вечер», «Дым от костра», «Я тишиною очарован» и «Ветер принес издалека») относятся к наиболее светлым страницам «дневника», лишь чуть-чуть овеянным дымкой грусти. Образы этих романсов наиболее «объективны», конкретны: мы находим здесь и музыкальные «пейзажи» (первый, третий и четвертый романсы) и музыкальную «жанровую сценку» (романс «Дым от костра» в ритме вальса). Очень ясно ощутимы здесь связи с лирикой Рахманинова - вокальной и фортепианной: они не столько в стилистических приемах, как, например, в полимелодической фактуре партии фортепиано, прямо напоминающей фактуру прелюдий Рахманинова [1], сколько в самом образном строе, в ощущении весенней свежести и ясно-

[1] Сравним, например, фортепианную партию романса «Я тишиною очарован» и прелюдию Рахманинова ми-бемоль мажор.

«стр. 160»

сти. В этом смысле весьма многозначителен образ вешней грозы в романсе, открывающем цикл. Это как бы символ бушевания юных страстей, освежающих и обновляющих душу.

С классической русской традицией связан и вальс «Дым от костра». В нем есть даже кое-что и от цыганского романса, воспринятое не непосредственно, а через призму отражений цыганской лирики в русском искусстве. Может быть -через эпиграф, взятый Блоком к этому стихотворению из старинного цыганского романса.

Не уходи. Побудь со мною.

Я так давно тебя люблю…