Мастера

Тут Алёша — вот вьюн! — под мышку мне — и к газете. Уткнулся в напечатанное и дочитал раньше меня: «… депутат Русаков, рабочий завода «Электросила». — Таким же винтом обратно: — Русаков — рабочий! С «Электросилы». Ударник коммунистического труда!.. Понял?»

Кончилось тем, что оба запросились на завод.

— Деда, это можно? Пожалуйста!

Путешествие начинается

Дверь. За дверью — аквариум.

А какие рыбки нарядные!

— Смотрите, смотрите, у этой хвост как из кружева. А сама с брюшка розовая, а со спинки — красно-золотистая…

Чёрные рыбки, жёлтые, зеленоватые или совсем прозрачные так и шныряют весёлыми стайками.

Забавляются ребята аквариумом, словно забыли, где мы находимся.

— Ну, теперь на завод пойдём, — сказал Алёша. Ты же обещал.

— А мы, — говорю, — уже пришли. Ведь только что вам вывеску показывал над воротами: «Электросила». Мы на заводе.

— На заводе?.. — протянул Саша, делая большие глаза. — Но ведь на заводах дымно и…

— И грязно, хотел ты сказать?.. Но это было когда-то. А сейчас — посмотри хотя бы на пол здесь, в цехе.

Саша глянул вниз перед собой и покраснел: на чистом полу стоит мальчик в грязных башмаках; поленился дома взять сапожную щётку и почистить.

Теперь он старается спрятать ногу за ногу.

Я делаю вид, что не замечаю, как ему стыдно. Он и сам не рад своей оплошности.

Беру мальчиков за руки.

— Теперь, — говорю, — идёмте к Русакову.

Мы шагаем по цеху.

Слышится мерное постукивание, шелест, гудение… Звуки всё отчётливее: мы приближаемся к станкам.

Мальчики рвутся вперёд, но я придерживаю их за руки.

— Осмотритесь, — говорю. — Вы же в первый раз на заводе. А то бегом, бегом — ничего и не запомните.

Остановились.

Объясняю ребятам, какие перед нами станки. Вот этот, длинный и низкий, — токарный; этот — у него будто воротца над корпусом — строгальный. Тот — в виде башенки — фрезерный. А подальше — сверловочный…

— А они красивые… — говорит Алёша, склонив голову набок и прищуриваясь на корпуса станков. — Немножко зеленоватые, немножко голубоватые, немножко желтоватые…

Подсказываю:

— Это салатный цвет.

И объясняю, что красить так станки посоветовали учёные. Рабочим понравилось. В самом деле: цвет ласковый, приятно смотреть, не утомляются глаза. А глаза не устают — и работа спорится.

У станков рабочие. Каждый делает своё дело.

Алёша потянул меня за руку.

Шепчет:

— Который из них Русаков?

Я вглядываюсь в лица рабочих. Стараюсь узнать Николая Николаевича.

Вспоминаю, как во время войны я услышал о подвиге радиста. А потом и самого увидел. Было это на каком-то — уже не помню — совещании, где лучшие люди армии делились боевым опытом… Узнай-ка человека после короткой и единственной встречи! Да ещё через четверть века…

Я за это время состарился, но ведь и он не остался молодым.

— Ну, который же? — настаивает Алёша. — Покажи!

А я могу только плечами пожать.

— Тогда я сам! — срывается он с места. — Который высокий и у которого волосы как у меня… Можно?

— Только не беги, спокойнее.

— И я! — попросился Саша.

Алёша подошёл к станкам с левого края, Саша — с правого.

Стою. Жду, что принесёт ребячья разведка.

Первым обратно примчался Саша.

Вприпрыжку!

— А там, — кричит, — кнопки! На станках кнопки! Нажмут и — джик! — режет железо. Нажмут — и стоп станок! Кнопки, кнопки, кнопки, кнопки!

Едва успокоил его.

— Ну, отдышался? — говорю. — Теперь слушай. Всякая вещь хороша на своём месте. В далёкую старину, ты знаешь, заводами в России владели капиталисты.

Это было, вставил Саша, — до Октябрьской революции.

— Совершенно верно. Станки в ту пору были грубые, неуклюжие и опасные для работы. Чтобы привести такой станок в действие, рабочий наваливался на рычаг. А рычаг — как лом или как оглобля. Навалится, толкает что есть силы… Ух!.. наконец-то загремел, забрякал станок.

Надрывались рабочие у станков, делались калеками.

А капиталист их и за людей не считал.

«Изувечился? Сам виноват, иди прочь с завода!»

И ставил к станку другого.

Капиталисту и станка было не жалко: «Пусть себе гремит, пока не развалится. Так-то выгоднее, чем покупать новый!»

Я беру Сашу за плечи и поворачиваю к станкам.

— А погляди, — говорю, — на наши. Удобные, красивые. И у рабочего под руками, конечно, кнопки. Но эти кнопки не заменяют человека, а помогают ему в труде.

Так мы беседовали с Сашей, пока не прибежал из разведки Алёша.

Радостный и взволнованный, он объявил:

— Узнал про Русакова! Он не здесь, а вон там работает, где домашние растения.

А вы не бодаетесь!

Подходим.

У окна красивые пальмы.

А где же станок?

Мальчики растерянно смотрят на меня. Они ожидали, что увидят среди пальм самый главный, удивительный станок. Ведь работает здесь член правительства, Герой Социалистического Труда!.. А тут и вовсе никаких станков!

Стоит стол. Самый обыкновенный, даже некрашеный.

Да и на столе ничего интересного: молоток, напильники, железки…

Высокий человек, стоявший перед столом, обернулся… Он! Теперь я узнал Русакова.