Мастеровой (СИ)

– Вы, граф, знали, что мои друзья правы. Вы – наперсник покойного князя. Потакали его гнусным намерениям, более того, принимали в них участие. Попросили Вяземского отдать вам женщину после того, как князь с ней натешится. Тем не менее, заявили, что мои друзья лгут. Тем самым нанесли оскорбление лично мне. Ибо то, говорили секунданты, они знают от меня. Вызываю вас на поединок! Здесь и сейчас!

– Погодите! – вмешался гвардейский капитан. – Граф! – посмотрел он на Васильчикова. – То, что сказал сейчас штабс-капитан, правда?

Граф тоскливо посмотрел на поле, где под дождем мокло то, что некогда было Вяземским. Перевел затравленный взгляд на офицеров.

– Да, – выдавил чуть слышно.

Лицо капитана перекосила брезгливая гримаса.

– Расскажите мне, что произошло, – попросил он Кошкина. – Я, похоже, единственный не в курсе.

Федор подчинился.

– Негодяи! Подлецы! – прошипел капитан после того, как он смолк. – Вы опозорили полк! – он бросил гневный взгляд на Васильчикова. – Господин штабс-капитан, – обратился к Федору. – Позвольте объясню. Князь получил разрешение на дуэль, потому что заявил, что вы соблазнили его невесту. Сами понимаете: такое не спускают. Но на деле все, наоборот. Мерзавец! Соврать командиру полка… Я прошу вас забрать вызов. Мы сами разберемся с подпоручиком. Не хочу предвосхищать решение командира, но полагаю, что в гвардии ему больше не служить. Где-то в армии – на Камчатке или в Кушке. Граф, принесите извинения офицерам! Или я разрешу дуэль. Чем закончится, полагаю, ясно.

– Извините, господа! – пролепетал Васильчиков. – Я вел себя недопустимо.

– Вы удовлетворены? – спросил капитан у Федора.

– Да, – кивнул он.

– На том покончим! Граф, позаботьтесь о покойном. Отвезите останки, куда следует, сообщите родителям о происшедшем. Я этим заниматься не желаю…

По возвращению в «Англетер» Федор снял с себя мокрый мундир и отдал горничной – привести в порядок. Напустил в ванну горячей воды и полез греться. Весь продрог, не хватало заболеть. Нежился он довольно долго. Но едва выполз и накинул халат, как постучали в дверь. Федор подошел и открыл. За порогом стояли Рогов с Куликовым – в парадных мундирах и при орденах. Повседневные, видимо, отдали горничным привести в порядок. За спинами офицеров виднелись официанты с подносами.

– Ты еще в халате? – удивился Куликов. – Хватит сибаритствовать! Время закусить. Заносите! – приказал официантам.

Через несколько минут они сидели за накрытым столом. Пока его сервировали, Федор успел переодеться.

– За тебя! – сказал Куликов, поднимая рюмку с водкой. – Буду честен: собирался заказать сегодня панихиду о рабе Божьем Федоре. Я не буду спрашивать, как ты обзавелся даром, но безмерно рад, что такой есть. Он сохранил мне друга.

Он опрокинул водку в рот и наколол вилкой ломтик ветчины. Федор с Роговым последовали его примеру. Несколько минут все дружно ели – проголодались. Куликов разлил по второй.

– Скажи ты, Миша! – посмотрел на Рогова. – Все, что об этом думаешь.

– Я не удивлен, – ответил капитан. – Алевтина говорила, что Варвара учит Федора какому-то дару. Полагал, что он совершенствуется, как кинетик. То, что двигает предметы, известно. Но вот этот щит… Как он называется?

– Зеркальный, – пояснил Федор, – а еще активный. Отбивает любой брошенный в меня предмет, будь то шар, сосулька или пуля. Причем, те летят в сторону противника. Про снаряд не знаю, не испытывал. Появился после боя на границе. Я там снял знак с германского мага, в этот миг меня тряхнуло. Варвара говорит: перенял дар.

– То-то на дуэли молодцом держался, – заметил Куликов. – Будто ничего не происходит. Мог бы и с друзьями поделиться. Я-то ночь, считай, не спал.

– Сам уверен не был, – объяснил Федор. – Шар, какой у князя, до того не отбивал. Не сердитесь, Николай Егорович. Хорошо ведь кончилось.

– Выпьем же за это! – предложил Рогов.

– Эх, Федор, Федор! – продолжил Куликов, когда все закусили. – Зря ты рисковал. Не стоило оно того. За такую голову я десяток Вяземских и еще двадцать Соколовых отдам – и глазом не моргну. Не криви лицо, штабс-капитан! Ты не представляешь, что значишь для России. Год как приехал в Тулу, а уже столько совершил! Оживил завод, а за ним – и город. Твои пулемет и бомбомет приняты на вооружение. Не возражай! – прикрикнул капитан, заметив выражение лица Федора. – Это ты придумал бомбомет, мы лишь довели конструкцию. Помню, как привез его на испытания. Артиллеристы поначалу улыбались: дескать, притащили чудную треногу. Ой, она еще стреляет? Но, распробовав, оторваться не могли – так понравилось. Сожалели, что снарядов мало. Замечание было лишь одно: калибр поменять. Среди пушек трехдюймовки есть, могут снаряды перепутать. Да и бомбу сделать помощнее. Ты калибр сходу предложил – 82 миллиметра. Переделывать не пришлось, кроме лишь трубы. А ведь мы с Мишей опасались. Я не сомневаюсь, что вот здесь, – он указал на голову Федора, – еще ворох изобретений. Потерять все это из-за дамочки? Дуры, бросившей тебя? А теперь запомни. Еще раз так сделаешь – не считай меня в друзьях!