Мастерская чудес

— У нее амнезия, поэтому она не всегда верно судит о людях и обстоятельствах. Я волнуюсь: не станут ли ее обижать в той конторе? Робертсон — мой старый друг, однако у него и без того дел по горло. Некогда нянчиться с какой-то секретаршей. Добейтесь ее доверия, расспросите о коллегах: нет ли каких неприятностей, столкновений? Одним словом, оберегайте ее, защищайте, но так, чтобы она ничего не заметила. Пусть не чувствует слежки. Свобода для нее так важна! В то же время Зельда сейчас — легкая добыча. Ведь она ничего не помнит о зависти, о вражде, о всевозможных опасностях и угрозах. Она одна-одинешенька на всем белом свете, ей нужно на кого-нибудь опереться. Скажу честно: не уверен, что вы справитесь. Помощь ей — задача непростая, требует такта, ловкости, дипломатических способностей… Обращаюсь к вам лишь потому, что вы начальник охраны, ваши расспросы не вызовут подозрений. Ответьте по совести, мистер Майк, у вас получится приглядывать за Зельдой или нет? Предупреждаю, провала этой миссии я вам не прощу! Так и знайте!

— Не беспокойтесь, мсье Харт. Мне приходилось ладить с аборигенами тех стран, где нас считали захватчиками и мародерами. Удавалось раскручивать на бабло добропорядочных граждан, для которых пьянство — смертный грех. Стратегии и тактике меня учить не надо.

— Прекрасно. Самое время применить ваши таланты на практике.

Я вылакал остаток пива и взял у хозяина список дел на сегодня. Он улыбнулся мне по-дружески.

— Я доверяю вам на сто процентов, мистер Майк, на все сто! За дело, время не ждет. Некоторые поручения не терпят отлагательств.

Над головой у босса висел календарь. Я взглянул на число. Месяца не прошло, как торчок-сморчок с дружками отходил меня трубой. Все-таки жизнь — загадочная штука.

Мариэтта

Жан напрасно благодушествовал, ничего приятного о себе и о других за последние две недели я не узнала. Поняла только, что мои близкие — родители, муж, сыновья — всегда были ко мне несправедливы, использовали меня, помыкали мной. Что сама я слабый никчемный человек, неспособный самостоятельно принимать решения, даже когда от этого зависит моя дальнейшая судьба. К тому же стоило мне увидеть неприглядную истину без прикрас, как единственный человек, называвший себя моим другом, внезапно прогнал меня прочь…

Подъезжая к дому на такси, я с горечью думала о том, что приходится поневоле признать свое полнейшее поражение и отказаться от всех желаний и чувств, которые теперь, как и прежде, не приносили мне ничего, кроме разочарования и беспросветной тоски.

Я смотрела на прохожих. В это время служащие заканчивают работу и спешат по домам. Мелкий надоедливый дождь заставлял их втягивать голову в плечи, поднимать воротник. Вероятно, многие навсегда отказались от прежних надежд. Многие затыкали уши, чтобы не слышать ядовитые издевки своих спутников. Зажмуривались, чтоб не замечать, как их унижают и подсиживают коллеги.

Похоже, мне все-таки придется купить транквилизаторы по рецепту, забытому в сумке еще с тех пор, как я впервые побывала у психиатра.

— Приехали! — сказал шофер.

— Что вы сказали?

Вот уж действительно: приехали!

Я расплатилась и с тяжким вздохом покатила к дому чемодан. В лифте закрыла глаза, чтобы не видеть свое отражение в зеркале и яркие неоновые вспышки рекламы за прозрачными стенками. Я была в отчаянии, точно заключенный, вернувшийся в тюрьму. Точно старая кляча, которая знает, что ее тащат на бойню, упирается, но не может встать на дыбы и умчаться прочь.

Не успела я достать ключ из сумки, как дверь распахнулась, и на пороге появились Макс и Тома с огромным букетом белых цветов. Они бросились мне на шею.

— С возвращением, мамочка!

Я никак не ожидала, что сыновья встретят меня с распростертыми объятьями. От неожиданности замерла и онемела. Когда прошлым летом я вернулась из больницы (мне вырезали опухоль, доброкачественную, само собой), не было и тени нынешнего воодушевления.

— Что же ты стоишь? Проходи скорей, мы тебя заждались!

В конце коридора сквозь распахнутую дверь гостиной я увидела еще один роскошный букет на низеньком столике, обычно заваленном дисками с компьютерными играми и грязными носовыми платками. Теперь он был девственно чист.

Тома ласково взял меня за руку и усадил на диван. Макс втащил чемодан. Невероятно! Раньше он не помогал мне даже нести пакеты с продуктами из супермаркета. Что за чудеса? Неужели оба так по мне соскучились? Я не сразу смогла расслабиться, принять все это как данность, отогнать мрачные подозрения. «Ну же, Мариэтта, нельзя отвергать такой подарок, это же приятный сюрприз!» — уговаривала я себя.