Мастерская кукол

– Чарльзу.

Айрис потребовалось несколько мгновений, чтобы вспомнить: Чарльзом звали кавалера сестры.

– Я ему написала? Когда?

Роз жестом указала на свое изрытое оспинами лицо.

– Когда я заболела. Ты написала ему, что у меня оспа, и я знаю, почему ты так поступила. Ты мне завидовала, завидовала, завидовала! Ты хотела занять мое место, хотела, чтобы он полюбил тебя. Как он обо всем узнал, если не от тебя? Ты все ему рассказала, и после этого у тебя еще хватило наглости передать мне его письмо… Это ты, ты уничтожила мою единственную надежду на счастье! Если бы у меня была возможность поговорить с ним, Чарльз, быть может…

– Ничего я ему не писала! – резко перебила Айрис. – Клянусь! Что касается его письма к тебе… я думала, что это обычное любовное послание. Я понятия не имела, что в нем.

– Как же тогда он обо всем узнал?

– Я… я не знаю. – Айрис наклонилась к Роз. – Честное слово – не знаю. – Она неожиданно нахмурилась. – И давно ты подозреваешь меня в… в том, что я разрушила ваши отношения? Почему же ты ничего мне не сказала?

Роз молчала.

– Клянусь чем хочешь, Роз, я ничего не делала. Ничего такого, что было бы направлено против тебя. Как ты только могла так обо мне подумать? Разве ты не помнишь, ведь я тоже плакала, когда узнала…

Низко опустив голову, Роз продолжала смотреть на кукольное платьице, которое бессознательно мяла в ладонях.

– Но я думала… я думала…

– Ты ошиблась. – Айрис тряхнула головой. – Я не знаю, кто сообщил Чарльзу о твоей болезни, я знаю только, что это была не я. Когда он передал мне письмо, я сказала, что у тебя обычный насморк.

– Я… я понимаю. – Роз уколола палец иглой и отложила шитье. – Но… Прошу тебя, дай мне немного времени. Мне нужно подумать.

– Но позволь мне хоть чем-нибудь тебе помочь. Сегодня я могла бы работать вместе с тобой хоть целый день – я уверена, миссис Солтер не стала бы возражать… – Не в силах остановиться, Айрис все говорила и говорила: – А помнишь, как мы мечтали открыть собственный магазин – магазин с голубыми маркизами над окнами?.. Я бы рисовала брошки и другие украшения, которые бы мы вместе делали и продавали…

Роз по-прежнему не поднимала головы, и Айрис не видела ее лица, однако ей все сильнее хотелось погладить сестру по густым рыжим волосам, которые она когда-то каждое утро расчесывала деревянным гребнем и щеткой из барсучьей щетины, бережно расправляя спутавшиеся пряди.

– Помнишь, мы хотели обе им владеть? И мы не хотели никаких ужасных мужей! Ну, помнишь?..

Айрис вытерла слезу, упавшую с лица Роз на край стола.

– Вот о чем мы мечтали – ты и я!

– Прости меня, – глухо сказала Роз.

– И ты тоже меня прости. Можно… можно мне остаться? Роз покачала головой.

– Не сейчас.

– Хорошо. Я понимаю. – Айрис встала и двинулась к двери, но замолчать она не могла – слишком страшной казалась ей разделявшая их тишина.

– Я сейчас уйду, – говорила она, – но я хочу, чтобы ты знала – я уже начала копить деньги на магазин. Это будет твой магазин, а я буду тебе помогать. Да-да, я помню: ты говорила, что не возьмешь его денег, но я уже придумала, как сделать так, чтобы у меня появились свои. Я буду писать и продавать картины. Мы откроем магазин вдвоем, но хозяйкой будешь ты, а я стану работать у тебя продавщицей. Знаешь, я научилась рисовать еще лучше, чем раньше. Теперь я могу писать на заказ крошечные портреты на слоновой кости… или даже большие, на холсте. Вот увидишь, как у нас сразу пойдет дело. От покупателей отбоя не будет! – Взявшись за ручку двери Айрис на мгновение обернулась и увидела, что сестра глядит прямо на нее своим единственным глазом. На лице Роз было написано такое страдание, что Айрис вздрогнула, как от удара кулаком в грудь.

Роз что-то пробормотала себе под нос.

– Прости, что?..

– Я хотела… ты будешь иногда меня навещать?

Айрис только кивнула в ответ.

Нож

Два джентльмена во фраках степенно кивнули один другому в знак приветствия и приподняли цилиндры, но Альби не обратил на них никакого внимания, хотя в любое другое время постарался бы запомнить этот церемониал, чтобы повторить при первом же удобном случае. С недавних пор ему стало не до пустяков. Еще совсем недавно он чувствовал себя словно поплавок, который непременно выскочит на поверхность, какая бы сила ни толкала его вниз, – так танцует на поднятых баржей волнах плавающий по Темзе мусор, но сейчас Альби тонул. Он не бегал, не прыгал и не скакал. Он даже не пел и постоянно чувствовал себя усталым и подавленным.