Мастерская пряток

— Или прекрасная магометанка, умирающая на гробе своего мужа, — быстро ответила Мария Петровна, и лицо ее просияло. Наконец-то пароль был произнесен. Хотела сказать, что долгонько ты, мил человек, собирался с мыслями, что так нельзя вести себя на явочной квартире, но не успела.

— Где вы читали эту книгу? — вновь забасил человек, и голос становился уверенным.

— Там, где любят женихов! — ответила она знакомые слова и удивилась: незнакомец произносил вторую степень пароля. А она-то мысли нехорошие в голове держала…

— Хорошо ли там жилось? — не унимался незнакомец, с трудом заканчивая последнюю фразу пароля.

— Насчет пищи ничего, а спать было холодно, — все так же быстро вторила Мария Петровна.

Незнакомец, который доставил столько волнения, оказался обладателем пароля «Третьей степени доверия»! Дело не шуточное.

В партии в обращении находились пароли трех степеней доверия. Так называли их в подполье. Пароль первой степени давал право тому, кто его произносил, получить явку, фальшивые документы и крышу над головой. Обладателя пароля, как правило, ждал арест, и ему нужно было укрыться.

Вторая степень пароля разрешала узнать о положении в партийной организации, узнать об арестах, обысках, о стачках и забастовках, о листовках и прокламациях. Словом, узнать о многом, что происходило в городе, куда прибывал владелец пароля.

Была и последняя — третья степень. Пароль разрешал сделать для владельца полный рассказ и о делах, и о людях, и о планах, и о секретах, которые имела партийная организация. Обладатель пароля при необходимости мог войти в городской комитет и работать.

Полный пароль состоял из шести фраз — три пароля, три отзыва. Так складывались три ступени, три степени доверия.

В существовании такого пароля была своя правда. На местах, куда приезжали революционеры, товарищи не имели возможности заниматься их проверкой. И в то же время по законам конспирации не могли раскрывать тайны перед незнакомыми людьми. Как быть? Вот и придумали для удобства конспирации пароли разных степеней. Каждая из этих степеней являлась своеобразным мандатом, который и определял степень доверия к приехавшему революционеру. Главное, чтобы пароль не попал в чужие руки, чтобы паролем не могло воспользоваться Охранное отделение, чтобы в партию не заслали провокаторов.

Так и появился пароль «Трех степеней доверия», подделать который Охранное отделение не могло. Важно, чтобы не возникали случайные совпадения при произношении пароля. Пароль построили на неожиданных вопросах и нелепых отзывах. Если бы полиции удалось придумать первую фразу пароля, то отзыв нужно было знать — отгадать невозможно. И никаких случайностей — знать, и только. Пароли заучивали, а тайну берегли.

Вот и стояли Мария Петровна и незнакомый человек, вспотевший от напряжения, и произносили смешные на первый взгляд слова о магометанке, умирающей на гробе своего господина, и о том, что «есть было нечего». Святая правда! В подполье туго приходилось революционерам. И голод, и холод, и вечные скитания в поисках угла, где можно приклонить голову.

— Давайте познакомимся, Мария Петровна Голубева! — И женщина торжественно протянула руку.

— Борис Павлович Зотов! — с готовностью отозвался гость и до боли стиснул руку Голубевой. — Простите великодушно — не пойму, как такое со мной приключилось. Прийти на явку и забыть пароль?! Стою как истукан, в голове одна фраза крутится — «насчет пищи ничего, а спать было холодно»… Знаю, что это отзыв на пароль третьей степени, а вспомнить предыдущие слова не могу. И состояние жуткое — боялся, что примете за провокатора. Хотелось убить себя или разбить голову о вашу дурацкую печь!

Мария Петровна засмеялась. Посмотрела на печь — и правда, дурацкая. И Бова-королевич с застывшей улыбкой, и принцесса, волосы которой тянулись до самого пола, и смешной волк с раскрытой пастью. И все же печь, трогательную в своей нелепице, разрушить рука не поднималась. К тому же печь была свидетельницей ее счастья. В этом доме родились девочки. Да и стояла она в первой квартире, которую приобрели Голубевы после стольких лет скитаний, тюрем и ссылок.

— Я всегда твержу: в конспирации нет мелочей, любая оплошность, невнимательность дорого обходится. Нужно сто раз проверить себя, пока не убедишься, что конспирация стала второй натурой! — Мария Петровна поправила платок на плечах и миролюбиво закончила: — И не думайте, что я уж очень умная. Временами такие фортели выкидываю, что диво дивное. Революционер должен держать себя в узде и каждый шаг взвешивать. Не только его собственная безопасность находится под угрозой, но и товарищей, которые ему доверились. Меня всегда останавливает это чувство перед безумствами.