Мастодония

Она распахнула дверь и удалилась. Краем глаза я видел, как она вышагивает по улице, быстро и целеустремленно. Дункан выбрался из-за прилавка, прошаркал мне навстречу и осведомился:

– Чем могу служить?

– Меня зовут Хортон Смит. Я просил, чтобы…

– Постой, погоди минутку, – перебил он, всматриваясь пристальнее. – Когда на это имя начала поступать почта, я, разумеется, получал ее, но сказал себе, что здесь какая-то ошибка. Я думал, может статься…

– Никакой ошибки нет, – заверил я, протягивая ему руку. – Как поживаете, мистер Дункан?

Он схватил мою руку и вцепился в нее мертвой хваткой.

– Малыш Хортон Смит, – произнес он. – Ты обычно приходил сюда со своим папаней…

– А вы обычно давали мне пакетик леденцов.

Его глаза сверкнули из-под тяжелых бровей, и прежде чем отпустить мою руку, он потряс ее снова как мог сердечнее.

Все будет хорошо, сказал я себе. Старый Пайлот-Ноб еще жив, и я здесь не посторонний. Я вернулся домой…

– И ты тот самый, – не то спросил, не то сообщил он, – кто выступает по радио, а иногда и по телевидению. – Я не стал этого отрицать, и он продолжил: – Пайлот-Ноб гордится тобой. Сперва нам странновато было слушать нашего местного мальчугана по радио, сидеть с ним лицом к лицу, когда он на экране. Но понемножку мы привыкли и в большинстве стали твоими постоянными слушателями. И взяли за правило потом обсуждать твои передачи и повторять друг другу: Хортон, мол, сказал так или этак, и твое мнение для нас стало авторитетным. Но, – внезапно спросил он, – а чего ты вернулся? То есть не пойми, что мы не рады тебе…

– Думаю пожить здесь какой-то срок, – ответил я. – Несколько месяцев, а может, и год.

– Что, отпуск?

– Нет, не отпуск. Хочу написать кое-что. А чтобы написать, надо куда-то скрыться. Куда-то, где найдется время писать и думать, перед тем как писать.

– Это будет книга?

– Да, надеюсь, что книга.

– Ну что ж, сдается мне, – он потер ладонью затылок и шею, – у тебя найдется много чего написать. Может, такое, чего не скажешь в эфире. Все эти заграницы, где ты побывал… Ты же где только не был!..

– Да, довелось кое-где побывать, – согласился я.

– А в России? Что ты думаешь о России?

– Мне понравились русские. Они показались мне во многом похожими на нас.

– Что, на американцев?

– На американцев, – подтвердил я.

– Иди сюда, к печке, – предложил он, – давай посидим, потолкуем. Сегодня я, правда, не разводил огня. По-моему, в нем сегодня нет нужды. Помню, будто это было вчера, как твой папаня усаживался на один из этих стульев и беседовал с нами. Хороший он был человек, твой папаня, только я всегда говорил, что негоже ему быть фермером, это не для него.

Мы уселись, и Дункан спросил:

– А он, твой папаня, живой еще?

– Живой. И он, и мама оба живые. Они в Калифорнии. Ушли на покой, живут в достатке.

– А у тебя есть где остановиться?

Я покачал головой.

– Ниже по реке открыт мотель, – сказал Дункан. – Построен всего год или два назад. Содержит его семья Стритер, они в здешних краях новички. Дадут хорошую скидку, если задержишься у них дольше чем на пару дней. Я поговорю с ними.

– Право, не беспокойтесь…

– Но ты же не простой постоялец. Ты наш, местный, решивший вновь пожить здесь. Они захотят познакомиться с тобой.

– А как там насчет рыбной ловли?

– Лучшее местечко на всей реке. У них есть лодки напрокат и даже каноэ, хотя никак не возьму в толк, кто и зачем станет рисковать головой, плавая тут на каноэ…

– Мечтал найти что-нибудь в этом духе, – признался я. – Боялся, что таких мест уже не осталось.

– По-прежнему помешан на рыбалке?

– Мне нравится рыбачить.

– Помню, когда ты был мальчишкой, то здорово ловил голавлей.

– Голавль – хитрая добыча.

– Тут до сих пор много старожилов, кого ты вспомнишь. И все захотят повидать тебя. Почему бы тебе не заглянуть сегодня в школу на вечер? Там наверняка будет много народу. Ты только что видел в лавке учительницу, ее зовут Кэти Адамс.

– У вас все та же школа с единственной классной комнатой?

– А ты как думал? На нас давили, чтобы мы объединились с другими общинами, но, когда дошло до голосования, мы эту затею провалили. В одной комнате можно учить ребятишек ничуть не хуже, чем в новой школе со всеми выкрутасами, а обходится куда дешевле. Если кто из ребят захочет продолжать в средней школе, мы вносим плату за обучение, но, по правде, не многие соглашаются уехать. Все равно выходит дешевле, чем если объединяться с другими. Да и к чему тратиться на среднюю школу для таких недорослей, как сыночки Уильямсов…

– Извините, – сказал я, – войдя сюда в лавку, я невольно подслушал…

– Вот что, Хортон. Эта Кэти Адамс – прекрасная учительница, но больно мягкосердечная. Вечно заступается за младших Уильямсов, а я тебя заверяю, они просто банда головорезов. Ты, наверное, не знаешь Тома Уильямса – его занесло сюда, когда вы уже уехали. Сперва шатался по ближним фермам, подрабатывал чем придется, только толком-то он ничего не умел. Хотя, похоже, каким-то образом подкопил деньжат. Он был уже староват для женитьбы и все-таки спутался с дочкой Злыдня Картера. С одной из дочек Младшего Злыдня, Амелией. Ты помнишь Злыдня?