Мастодония

Поползли слухи, что в Уиллоу-Бенд направляется армия повстанцев из городов-побратимов, желавшая, по всей видимости, взять под контроль путешествия во времени. Шериф второпях бросил клич добровольцам, призывая заблокировать шествие, но, как оказалось, никакого шествия не было; всего лишь один из многих слухов, что время от времени просачивались в СМИ. До сих пор не понимаю, почему эти бузотеры не захватили ферму: с их точки зрения, это был бы логичный ход (ведь мятежники, наверное, представляли себе некую машину времени, которую можно присвоить физически, после чего разобраться, как она работает), хотя он не привел бы к желаемым результатам. Но время показало, что об этом никто не подумал. Вероятно, лидеры бунта сосредоточили внимание на кровопролитной конфронтации, дабы поставить федеральную власть на колени.

Прошло пять дней, и на почерневшие города сошло относительное спокойствие. Начались переговоры, но имена участников не разглашались, и для средств массовой информации тишина оставалась непроницаемой. Мы пробовали дозвониться до Кортни, но междугородние линии по-прежнему не работали.

Затем однажды вечером Кортни вошел в ворота фермы:

– Из Ланкастера звонить не стал. Быстрее было поймать такси и приехать. – Усталый, растрепанный, он схватил предложенный Беном стаканчик и рухнул в кресло. – Господи, надеюсь, такого никогда не повторится. Трое суток без продыху, что днем, что ночью.

– Были на переговорах? – спросил Бен.

– Вот именно. Похоже, мы достигли консенсуса. В жизни не видел таких упертых мерзавцев – с обеих сторон, что правительственной, что протестующей. Снова и снова приходилось объяснять, что фирма «Время и компания» играет по-крупному, что нам надо защитить свои интересы и что без нас никто не попадет ни в какое прошлое. – Кортни проглотил содержимое бумажного стаканчика и протянул его Бену за добавкой. – Но мы вышли на результат. Документы уже почти готовы. При создавшемся положении, если никто из этих сволочей не передумает, мы откроем бесплатную дорогу в миоцен. Я вынужден был пойти на эту уступку. По словам правительства, переселение обойдется так дорого, что любая выплата фирме «Время и компания» похоронит весь проект. Я, конечно, не поверил, но возразить не мог. Стоило отказаться, и мы уперлись бы в тупик; по-моему, правительство выискивало причину выйти из переговоров. Короче, нам надо обеспечить дорогу для переселенцев, только и всего. Говорим: «Вот, пожалуйста», а остальное уже не наша забота. Взамен Госдепартамент навсегда отзывает запрет на путешествия во времени, а правительство отказывается от любых попыток регулировать деятельность нашей фирмы на государственном, федеральном или ином уровне. Более того – и это едва не поставило крест на переговорах, – Мастодонию признают независимым государством.

Я глянул в другой конец комнаты, на Райлу. Она улыбалась – впервые за много дней, и я понял, о чем она думает – о том, что мы все же построим дом в Мастодонии.

– По-моему, весьма неплохо, – сказал Бен. – Вы славно поработали, Корт. А насчет денег… даже будь все иначе, сомневаюсь, что правительство стало бы нам платить.

Открылась дверь, и вошел Хирам. Все обернулись. Он прошаркал к столу и объявил:

– Мистер Стил, Чешир просит вас прийти. Увидеться хочет. Говорит, это важно.

Я встал.

– Я с тобой, – сказала Райла.

– Спасибо, не надо, – отказался я. – Лучше я сам. Думаю, ничего серьезного. Скоро вернусь.

Но внутри весь похолодел, понимая, что все не так просто. До этого Чешир никогда не звал меня к себе.

– Он вон там, где курятник, – показал Хирам, когда мы вышли во двор.

– Побудь здесь, – велел я. – Схожу один.

Приблизился к курятнику, свернул за угол – и вот он, Чешир, сидит на яблоне. Я тут же почувствовал, как он нащупывает мое сознание, а когда он это делал, мы словно оказывались в укромном месте, где были только он и я, а остального мира не было.

– Рад, что ты пришел, – сказал он. – Я отбываю и хотел сказать…

– Отбываешь? – вскричал я. – Чешир, куда ты собрался? Только не сейчас!

– Это не в моей власти, – сказал он. – Я снова меняюсь. Помнишь, я рассказывал, как изменился на родной планете после моего начала…

– Как это – меняешься? – не понял я. – В каком смысле меняешься? Зачем тебе меняться?

– Повторяю, это не в моей власти и происходит самопроизвольно, без моего участия.

– Ну а сам ты хочешь меняться?

– Пожалуй. Еще не думал об этом. Но я счастлив, потому что возвращаюсь домой.

– Домой? На родную планету?

– Нет. В галактическую штаб-квартиру. Теперь мне известно, что там мой дом. Знаешь, о чем я думаю, Эйза?

– Нет. – Я похолодел сильнее прежнего, обмяк, ослаб и лишился всякой надежды.

– По-моему, я превращаюсь в бога. Когда вернусь, стану одним из них. Думаю, так они и появились – эволюционировали из других форм жизни. Быть может, только из моей. Быть может, из остальных тоже. Не знаю. Но чувствую, что однажды узнаю. Мое ученичество подошло к концу. Я вырос.