Мат

«Хорошо излагает, — думала Стелла, глядя на стройную фигуру, как всегда одетую в светлых тонах, — ничего не скажешь, хорошо. Четко, ясно, обаятельно, остроумно с этой свежей улыбкой, которая кажется более естественной, чем заученная улыбка Криса. Казалось бы, именно ему рассказ о прошлом ничего хорошего не сулит. У всех вокруг должно быть гораздо больше рассказов в запасе. Ну что интересного может сказать такой мальчик по сравнению с Робом или Брендоном? А он взял да и начал с этой самоиронии, с удара по тому самому больному месту. Сам же и сказал: нечего мне рассказывать. А теперь берет и выворачивает это наизнанку: нечего-то, конечно, нечего, а все-таки я ничем не хуже вас буду, даже в этой не самой удачной ситуации. И будете вы у меня слушать, и переживать, и смеяться. И поймете вы, что я лидер хоть куда, несмотря на свой юный возраст, а может, именно благодаря ему. Только что-то он слишком часто смотрит на Джоан. Иногда даже кажется, что рассказывает он все именно ей. Это он зря. На это многие обратят внимание. Интересно, что на Джоан посматривает не он один. Пол что-то тоже зачастил. Смотрят они, конечно, все, но эти двое на порядок активнее чем вчера. С чего бы это?»

— …И вот вообразите себе эту картину, — говорил Алан. — Моя первая встреча с такими важными клиентами. Директор наш там, два-три больших начальника, еще какие-то шишки. Встречаемся мы все в каком-то сверхшикарном клубе и начинаем вести умные разговоры о совместном бизнесе. Их трое и мы все. Еще должен приехать наш вице-през, но пока он задерживается. Я, конечно, особо вперед не лезу, но, когда вижу подходящий момент, вставляю что-нибудь умное. Все идет как по маслу, клиенты довольны, директор доволен, шишки довольны, народу мои сообщения нравятся. Наконец, приезжает наш главный. Вот, думаю, здорово, как раз я почву подготовил, в разговоре место занял, сейчас при нем и блесну. Он заходит, все ему навстречу встают, здороваются, знакомятся. Наших он знает всех, кроме меня, из клиентов — ни одного. И вот пожимает он всем руки, выслушивает имена, себя, разумеется, называет каждый раз… очень приятно… очень приятно… — Алан стиснул воображаемую руку. — После очередного клиента здоровается со мной, выслушивает мое имя и точно так же говорит: «Очень приятно с вами познакомиться». И тут… — Алан на секунду замолчал, — не знаю почему, но меня осеняет дикая мысль: «Он меня принял за одного из них!» И, неизвестно зачем, я ему поспешно сообщаю, что я — работник нашей компании. Он на меня долго смотрит, что-то там себе в уме обдумывает и говорит: «Несмотря на этот факт, мне все равно очень приятно с вами познакомиться». И все до последнего хихикают.

Стелла вместе со всеми усмехнулась. Еще немного самоиронии. Смотрите, какой я простой и человечный, и в какие забавные ситуации мне приходилось попадать. Сильная вещь эта самоирония, если, конечно, не перестараться и не превратить себя в шута. Интересно, он знает, где надо провести черту?

Он знал. Еще одна история представила его в смешном виде и теперь уже заставила сидящих перед ним расхохотаться. А потом смешные истории плавно перешли в другие, где он уже не совершал промахи, а принимал решения и преодолевал препятствия. И решения эти были весьма нетривиальными, и ситуации, в которых он оказывался, были непростыми, а порой и этически сложными. И он брал на себя ответственность, и рисковал, и стоял горой за своих людей, и даже иногда навлекал на себя гнев начальства тем, что шел нехожеными путями. Он знал не только, где надо провести первую черту, но и где должна проходить следующая. И в какой-то момент эти драматические истории тоже прекратились, и на смену им пришли другие, в которых он совершал ошибки, но ошибки эти впоследствии чудесным образом оборачивались победами. Он знал многое, а что не знал, то чувствовал, и когда его речь завершилась, они все зааплодировали, хотя, спроси их час назад, возможно ли такое, они бы разве что усмехнулись в ответ. И он глянул еще раз на Джоан, и пошел к своему месту — стройный, ужасно юный и очень уверенный. А Джоан улыбнулась загадочной улыбкой, в которой, впрочем, он не нашел ничего загадочного.