Мать

— Это же открытое давление на свидетеля, что вы делаете?! — вскричал адвокат, — да ни один суд эти показания не примет!

— Госпожа Идзанами, на вас давят?

— Нет.

— Да не на нее, а на Йошикаге! Вы что, издеваетесь надо мной?

— Господин Йошикаге на данный момент отказался давать показания до тех пор, пока ему не будет предоставлен защитник, это задокументировано. Мы с ним не общаемся.

— Это просто фарс, — усмехнулся Хибики, — вы думаете, я не понимаю, что тут происходит?

— Ваше мнение мы спросим потом, — Гаврилов почти идеально сохранял самообладание, — господин Филатов, вопросы еще есть?

— Пока нет, спасибо, — Александр сам едва сдерживал улыбку. Забавно, что вывести из себя Касугу оказалось гораздо легче, чем Йошикаге.

— Тогда продолжим. У меня вопрос к господину Касуге. Вы сотрудничали с «Частной экспертной лабораторией города Нагоя», так?

— Не знаю, что вы понимаете под словом «сотрудничество», господин следователь. Пожалуйста, поясните.

— Поясняю: вы заказывали у них экспертизы, заключения которых представляли как доказательства при проведении судебного разбирательства. И делали это неоднократно.

— Да, я заказывал у них экспертизы, которые потом приобщались к материалам дела, — кивнул адвокат.

— Хорошо. Вот заключение по автомобилю «Конкорд», проходившего по делу о наезде на пешехода, — Гаврилов показал всем по очереди планшет, — официально заверенное печатью учреждения, ниже содержится заключение СГБ о подлинности данного документа.

Касуга кивнул. Тем временем Йошикаге поглядывал на дверь в надежде на явление спасителя, который скажет, что и как говорить, чтобы вновь не оказаться в лагере. Александр не знал, что задумал Гаврилов, из короткого знакомства можно сделать вывод, что он и правда мог послать за адвокатом, и сейчас они его просто ждут. В таком случае показания Йошикаге, которые, несмотря на слова следователя, являются ключевыми в деле, могут существенно измениться. С другой же стороны, государственные защитники зачастую больше представляют интересы государства, чем подзащитного. Это надо понимать. Сыщик надеялся, что Йошикаге не понимал.

— Скажите, господин Касуга, вам знакомо имя эксперта, указанное в заключении? — продолжал допрос Гаврилов.

— Да, конечно. Мы же уже об этом говорили.

— Для протокола очной ставки. Вам известно, что вышеупомянутый эксперт говорит о том, что вы с ним находились в преступном сговоре, заставляя его создавать поддельные заключения?

Хибики замолчал. Он посмотрел на Ли, глаза того округлились. Он узнал, что есть еще свидетель, что план адвоката на грани и что, возможно, есть последний шанс перейти из категории «сообщник» в категорию «свидетель». А может быть даже «потерпевший».

— Мне известен этот факт, поскольку он был сообщен мне вами и присутствующим здесь господином Филатовым в ходе индивидуального допроса.

— Хорошо. Зафиксировано.

— Господин старший следователь, я могу задать вопрос? — обратился Филатов к Гаврилову.

— Вы тут вдвоем что ли ведете допрос? — возмутился Хибики, — это нарушение процедуры, я думаю, нет смысла больше присутствовать на этом незаконном действии, — он встал со стула.

— Господин Касуга, прошу вас сесть, — требовательно произнес старший следователь.

— Можете расценивать мой уход как отказ от дальнейшей дачи показаний.

— Я могу расценивать его как воспрепятствование проведению следствия, а значит, получу право задержать вас, — Гаврилов встретился взглядом с адвокатом. Дуэль продолжалась несколько мгновений.

Касуга сел на свое место.

— Господин Филатов, кому именно вы хотите задать вопрос? — поинтересовался следователь.

— Господину Хибики.

— Хорошо.

— Господин Хибики, скажите, а кому вы продали «Конкорд» господина Йошикаге?

— Странный вопрос, — усмехнулся адвокат, — я не помню имени. Цену тоже, если вы и об этом меня хотите спросить.

— А вы упомянули, что этот автомобиль сбил человека?

— Я сказал будущему владельцу, что автомобиль — участник ДТП.

— Это хорошо, — кивнул Филатов, — но вы сказали, какого конкретно?

— Я не был уверен, что могу разглашать такие сведения, ведь они стали мне известны в ходе защиты клиента. Да и…это личное.

— Личное? Интересно. То есть получается, следы происшествия по вине…, - Филатов поймал недовольный взгляд Гаврилова, — то есть, простите, с участием господина Йошикаге были в каком-то смысле скрыты.

— О чем вы говорите, господин Филатов? Суд прошел, господин Йошикаге отбыл наказание. Все, этот вопрос закрыт, зачем обращаться к прошлому? Если позволите такую вольность, мы тут меня обсуждаем и обвинения в мой адрес.

— Вы же не станете отрицать связи этих событий.

— Каких? Продажи машины и вменяемого мне мошенничества? — Касуга улыбнулся, — продал я ее честно и законно, можете быть уверены.

Адвокат уводил разговор в сторону, чтобы снизить давление на Йошикаге. Этого Александр позволить не мог, обстановка была напряжена, но недостаточно. На Гаврилова надежды не было, пусть он и помогал.

— То есть вы продали машину, которая убила мою дочь, а человек даже не знает об этом? — вступила в разговор Яхико.