Мать четырех ветров

— …При свете то есть, — зачем-то добавила я и отчаянно покраснела, поняв, какую двусмысленность сейчас произ­несла.

Король осклабился, продемонстрировав острые длинные зубы, так плотно сидящие, что вызывали мысли об огромной хищной рыбе. Но ничего не ответил, продвигаясь через весь огромный зал к массивному резного дуба трону, который ожидал его на постаменте. Я семенила рядышком, ибо руку мою никто отпускать не собирался.

Гости расступились, образовав довольно широкий про­ход. До меня доносился завистливый шепоток дам; взгляды, казалось, оставляли грязные пятна на моем горящем лице.

— Я тебе свой новый роман посылал, — почти не шевеля губами, проворчал его величество. — Прочла?

— Это который про благородного кабальеро, попавшего в тело простолюдина по воле злой колдуньи? — Ошибиться я не боялась, у любимого сочинителя всея Элории в каждой истории кто-то в кого-то попадал.

— Нет, про дерзкую простолюдинку, у которой в наказа­ние отобрали разрешение на торговлю пряностями!

Я смутилась.

— Вот честное слово, времени не было! Вы сами меня с по­ручениями загоняли. Я и не спала даже, и питалась не так чтоб очень…

Король фыркнул, не разжимая губ.

— Я прочту, — пискнула я со всей искренностью и попыта­лась освободить уже саднящую руку. — Эссе еще напишу на тему. Вот Источник разбужу — и сразу…

— Ваше величество! Как же так! Мы ожидали вашего при­бытия у парадного подъезда!

Подбегать и одновременно кланяться было делом непро­стым, но дон Акватико старался изо всех сил. Он попросту не разгибался, а так и несся на нас, склонив голову, будто впер­вые выпущенный на корриду бычок.

— Да мы по-свойски решили заглянуть, — ответствовало наше эксцентричное величество, усаживаясь на трон. — По­льзование личным королевским порталом все еще входит в наши королевские привилегии.

Дон Акватико сделал вид, что не понял сарказма, я сдела­ла вид, что рука ни капельки не болит.

— Донья дель Терра будет сидеть рядом со мной, — сооб­щил король в пространство.

— Велите принести табурет для доньи дель Терра, — на­распев прокричал дон Акватико.

— Я не посмею, ваше величество.

Поклон получился рискованно низким. А я еще про Адонсины груди плохое думала. Меня сейчас от позора отделял всего один слой белого шелка.

— Красивое платье, — кивнул на мое декольте король. — Садись уже, ты мне обзор закрываешь.

Скрипки вновь ожили, вереница гостей потянулась к тро­ну. Засвидетельствование почтения могло затянуться надол­го. Поэтому я, стараясь широко не зевать, уселась поудобнее и задумалась.

Я же поначалу и представить не могла, что бойкий пожи­лой кабальеро, с коим мы повстречались в пустынной биб­лиотеке Квадрилиума, — наше солнцеподобное величество Карлос Первый. Думала, библиотекарь какой бессонницей мается. Поэтому о литературе с ним беседовала откровенно. Моего нового знакомца интересовали истории художествен­ные, в которых автор дает волю своей фантазии. Меня при­влекали исторические трактаты, но общий язык мы нашли довольно быстро. Я с иронией критиковала фабулу королев­ских романов, собеседник искренне смеялся, иногда согла­шаясь, иногда споря до хрипоты. Когда в одну темную без­лунную ночь «библиотекарь» открыл мне свое инкогнито, я чуть было со стыда не сгорела. Но обошлось. Величество на­ходил меня забавной, а я продолжала рубить правду-матку о его трудах, ибо хода назад уже не было.

Потом беседы наши приобрели другой оттенок. Я охотно рассказывала о своей жизни в университете, о безденежье, о неловких попытках пополнить пустые карманы. Король ока­зался человеком хозяйственным, но авантюрной жилки не лишенным. Его советы, которые я незамедлительно вопло­щала в жизнь, были чудо как хороши. Это же на самом деле он придумал торговлю пряностями да благовониями, а когда понял, что я справляюсь, подарил мне королевский патент.

Более всего в покровителе привлекала меня наша схо­жесть — как и мне, ему приходилось скрываться под личи­ной, чтобы чего-то добиться. И если для себя я выбрала образ провинциального кавалера Изиидо, его величество притво­рялся недалеким эксцентричным аристократом. Вся власть в Элории фактически была поделена между четырьмя стихий­ными домами, король воспринимался всего лишь как цере­мониальная фигура и, несмотря на некоторые привилегии, настоящей власти был лишен.

— Предки мои постарались, — сокрушался Карлос, кутав­шийся в горностаевую мантию от библиотечных сквозня­ков. — Буквально за несколько поколений главенство коро­левского дома, призванного регулировать отношения между кланами стихийных магов, сошло на нет. Изоляция, демоны ее дери, внутрисемейные браки… Дедушка мой влез в такие долги перед домом Акватико, что, наверное, только правнуки смогут с ними расплатиться.

Я на эти жалобы могла только сочувственно кивать, но, когда мне предложили помочь в возрождении былого вели­чия короны, согласилась. Таким вот образом Лутеция Ягг стала работать на Элорийский престол. Не без выгоды для себя, конечно, но и не без удовольствия.