Мать четырех ветров

Захотелось жеманно хихикнуть и пропищать что-то на манер: «Можно подумать, ты меня отпустишь!» Но я сдержа­лась. Потому что… А вдруг действительно отпустит? Скажет: «Поезжай, учись. А я пока еще полконтинента завоюю, чтоб не скучать». А я тогда просто умру. Потому что пойму, что он меня не любит. Ценит, может быть, страсть испытывает, бла­годарность за спасение. Но не любит.

Поэтому я буркнула:

— Нет, — и опустила нос в бокал с ледяной водой.

— Я оставлю тебя ненадолго, — проговорил Дракон, устремив взгляд куда-то в толпу. — Не шали.

Я проводила взглядом его прямую спину, всхлипнула и направилась к креслу. Остановил меня ощутимый тычок в бок.

— Осторожнее, сударыня!

Бокал звякнул о паркет, разбившись.

— Простите. — Я легко поклонилась рослой даме, прегра­дившей мне путь, и взглядом поблагодарила лакея, подо­бравшего осколки. — Моя задумчивость стала причиной ин­цидента.

— Не льстите себе, разве способны вы думать?

Я вздернула подбородок и гневно взглянула на собесед­ницу. Будет она мне еще гадости говорить! Красотка перезре­лая!

— Вам ли об этом судить!

— А вы дерзки! — Дама нервически обмахивалась веером.

Язык вееров я как-то выучить не удосужилась. В обще­стве, в котором мне приходилось вращаться до последнего времени, он принят не был. Представив себе пронырливого трактирщика или контрабандиста, подающего тайные знаки при помощи опахала, я чуть было не рассмеялась.

— Последнее время среди дам Кордобы приняты дуэли, — наступала меж тем красотка. — Так что мой вам совет, милоч­ка, будьте осмотрительнее.

За плечом прекрасной воительницы маячил долговязый господин. Уголком глаза я заметила золоченых саламандр, коими украшена была перевязь гранда. Фуэго? Ах, какая до­сада! У меня же с домом огня как раз спорный вопросец обра­зовался. Там и земли-то всего ничего, но вся моя. Как гово­рится, было ваше, стало наше. Только вот если поглубже коп­нуть да выяснить, что юного наследника нарочно в трактире подпоили, прежде чем за карточный стол усаживать… Сло­вом, не хотелось бы мне это дело ворошить. Я томно взгляну­ла на благородного дона. Ну, что ж ты строгий такой, дядень­ка? Прямо будто аршин проглотил. Посмотри на меня добродушненько. Разве можно такой расчудесной донье препятст­вия в делах учинять?

Черепаха со всей определенностью обещал, что, пока он меня иголками пользует да потоки крови по правильным ме­ридианам разгоняет, очарование мое для сильного пола бу­дет убийственно. На всех ведь действовало до сего момента, даже личины на себя приходилось натягивать, чтоб от дела собеседников не отвлекать.

Наконец гранд огня заметил мои гримасы и расплылся в улыбке. Я улыбнулась в ответ и буквально в последний мо­мент успела перехватить занесенную для удара руку приста­вучей дамы.

— Я, Адонсия, графиня ди Васко, вызываю вас на поеди­нок, — зашипела она мне в лицо. К слову, для этого эффект­ного заявления графине пришлось наклониться, так что я даже испугалась, представив, как вываливаются на меня освобожденные из корсажа груди.

Балаган, честное слово!

Я сжала пухлое запястье.

— Я вам нос откушу! — И улыбнулась так широко, что за ушами хрустнуло. — И до дуэли дело не дойдет.

Видимо, что-то такое было в моем лице — опасное, бесша­башное и злое, потому что Адонсия растерянно всхлипнула.

— Пустите…

И тут мне показалось, что в толпе мелькнул и пропал мой одержимый огневик. Будто прикрыл он подбородок полой расшитого золотой вязью плаща и нырнул за колонну.

Я разжала пальцы, безвольно опустив руку. Зачем он здесь? Готовит вторжение темных тварей? Но Влад уверен, что паляссо дель Акватико — последнее место, где они смогут проникнуть в наш мир. Здесь же ни одного зеркала нет. А даже если и найдется, что такое одно маленькое зеркальце для ожидающих там, за гранью мира, легионов?

— Вас что-то опечалило, восхитительная донья?

Журчащий баритон вливался в мои уши теплой патокой.

— Все прекрасно, сударь, — улыбнулась я гранду с сала­мандровой перевязью и попыталась ускользнуть. Если мой сиятельный супруг повстречает Зигфрида первым, за со­хранность долговязого огневика я не поручусь.

— Позвольте вас сопроводить, — не отставал Фуэго.

Я молча рассекала толпу, по опыту зная, что любой мой ответ может быть расценен как приглашение к беседе.

Приметный Зигфридов плащ мелькнул у каминной ниши. Я прибавила шаг, обогнула лакея, шушукающуюся па­рочку, согбенного под тяжестью огромной церемониальной цепи старичка. Вокруг стало неожиданно пусто, будто спа­сался люд от пожара. Разбежался, но далеко не отошел. Остался издали наблюдать — сгорит все, не сгорит.

— Его величество Карлос Первый, король Элорийский и прочая, и прочая, и прочая! — громыхнуло в вышине и раска­тилось по зале звонким магическим эхом.

Старичок цепко ухватил меня за запястье и с неожидан­ной силой развернул. Белый шелк юбок взметнулся волна­ми, голова закружилась. Я на мгновение прикрыла глаза.

— Простите, ваше величество, я вас не узнала, — виновато прошептала, пытаясь собрать в кучку разбегающиеся мысли.