Мать четырех ветров

Через полчаса мы с моим лучшим другом Ленинелом ре­шили, что бывают и более неравные браки, чем между дере­венской ведьмой и полубогом. Затем я пообещала его позна­комить со своей подругой, умницей и красавицей, сердце ко­торой как раз свободно. (Тут я слегка кривила против истины, но, зная большое сердце Иравари, допускала, что в нем хватит места еще на нескольких демонов.) Еще через полчаса я стала сбивчиво прощаться, намереваясь принять ванну (устройство купальни мне к тому времени уже любезно пояснили) и отой­ти ко сну. Демон махнул рукой, заверив, что спать ему еще не хочется, а хочется петь. И что угол его, демона, обзора не за­хватывает уютную комнатку со всеми удобствами. Так что мне было предложено вкусить негу, так сказать, в компании.

— Бултыхайся там на здоровье, — икнул зеленоволо­сый. — Только не забывай аплодировать и подбадривать ис­полнителя.

— Ленинел! — проорала я, уже опустившись в исходящую паром лохань.

— Что? — ответили из спальни, прерывая трогательную песню об ожидающем суда разбойнике.

— Знаешь, кто я?

— Кто? Умница, красавица и студентка? Дражайшая су­пруга? Внучка бабы Яги?

— Хуже! У меня свекровь — дракон трехголовый, значит, я — невестка Змея Горыныча!

От громовых раскатов демонского хохота заходил ходу­ном весь дом.

ГЛАВА 4,

в которой происходит то, что давно должно было прои­зойти, раздаются долги и проливается кровь

Купил, нашел, едва ушел, хотел отдать — не мог догнать, оглянулся — а они уж далеко.

Русская присказка

Hochmut kommt vor dem Fall.

(Высокомерие приходит перед падением).

Немецкая пословица

Пансион госпожи Пинто, вдовы бакалейщика, был заве­дением во всех отношениях респектабельным. Никаких по­дозрительных личностей, хороший повар, оплата вперед. Ценящий комфорт Влад облюбовал это местечко еще в юности. Когда ему надоедало общество друзей-товарищей или накле­вывалась интрижка за стенами университета, он останавли­вался здесь. Кто мог ему в этом помешать? Преподаватели? Ректор? Ставить свои желания выше желаний окружающих было так естественно, что о чьих-либо запретах он даже не за­думывался. Госпожа Пинто ни в чем не отказывала молодому постояльцу, бледный синеглазый кабальеро будил в ней не только материнские чувства. Ведь тогда хозяйка была еще молода, пикантно округла в нужных местах и… Нет, нет! Между ними ничего никогда не было. Но обжигающие взгля­ды из-под веера, но трепет ресниц, но пышная грудь…

Влад насмешливо вздохнул. Хорошо, что память доньи Пинто оказалась короче, чем его. Новоприбывший на остров господин Ягг не вызвал никаких подозрений. Даже то, что понадобилась ему комната в северном крыле, выходящая ок­нами на улицу Аль-мар, даже то, что для удовлетворения это­го желания пришлось переселить в другой номер пожилого сасьедатского купца, никого не смутило. Когда, наконец, вся суета с обустройством улеглась, Дракон ободрал шпалеру с глухой стены комнаты и с удовлетворением обнаружил глу­бокие бороздки пентаграмм, оставшихся еще со времен сту­денчества. Тогда он увлекался пространственной магией, увлекался небезуспешно, и без ведома хозяйки «пристроил» к своим апартаментам еще несколько комнат.

— Поторопитесь, — бросил Влад через плечо.

— Как прикажете, господин.

Семенящий за ним слуга, нагруженный разномастными свертками, коробками и коробочками, едва поспевал за ши­рокими шагами князя.

Площадь называлась Серка-дель-Мар и была бойким тор­говым местом. Влад поморщился от запаха готовящейся здесь же рыбы и скользнул равнодушным взглядом по фрук­товым рядам. Подле мгновенно материализовался торго­вец — необъятный кряжистый дядька.

— Чего желает господин?

Господин желал яблок, винограда, желто-оранжевых ягод мушмулы. Слуга, в ожидании переступавший с ноги на ногу, мысленно взвыл, наблюдая, с какой скоростью наполняется плетеная корзина.

— Позвольте предложить вам свежайшую черимойю. Вы­зревает она зимой, но я сохранил ее с помощью охлаждаю­щих заклятий. Это чудесный фрукт. И пусть сердце вашей невесты станет таким же мягким, как его сладкая сердцевина.

Под ударом ножа сложный сегментированный плод рас­пался на две половинки, явив розоватую мякоть с блестящи­ми черными семенами. Черимойя действительно напомина­ла формой сердце.

Князь улыбнулся банальности символа и покачал голо­вой. Кому нужны замороженные «на потом» чувства?

Госпожа Пинто радушно пожелала вернувшемуся посто­яльцу доброго полдня.

— Ваш юный друг очень шумел, — скользя взглядом по во­щеной бумаге свертков, пожаловалась она. — Я уже намере­валась послать слуг на ваши поиски. Прикажете сервировать вам завтрак?

— Нет, благодарю, любезная донья. Нам предстоит серьез­ный разговор с юным кабальеро. Проследите, чтоб до заката нас никто не беспокоил.